ночевку. В сетках ботаников разложены, только что собранные: пышный синий водосбор, карликовые колокольчики, шелковистая пушица…
Ночь, мягко, ласково задернула окропленный полог. От вершины к вершине, в безконечную даль — широкая, световая дорога.
Среди тишины шипят, потрескивают два костра и негромко, про себя, жужжит алтаец-проводник. Он один, у своего огня…
Ни дорог, ни троп, ни человеческих, ни звериных. Царство гранита, большими глыбами сложенного в одну безмерную кучу. И по этим глыбам упорно карабкаются, стараясь добраться до вершины, одиночки кедры. Но до нее еще далеко. Кедры худые, уродливые, с высохшими верхушками. Кора и ветви только на одной южной стороне; северная — голая, мертвая. Около них изредка кусты карликового мозжевельника, без плодов.
Как-то странно — легко подниматься по этим огромным, остроугольным кускам извечного гранита. Свободно прыгаю через ямы и расщелины, взбираюсь на откосы, без устали, в радостном возбуждении.
Неожиданно небольшая зеленая поляна. Среди серых камней, покрытых сухой, вечной плесенью, она похожа на кусок изумруда в матовом серебре. В зелени смеются, радуются альпийская фиалка и генуана.
Узкая каменная площадка, местами покрытая едва заметным сухим мхом. Это и есть одна из вершин Корбу.
