эхом и несутся в нестройном, безумном хоре к близкому, доступному небу.
Кам, утомленный, летит обратно. На молочном озере «Сюгь-коль» плавает гусь — Конур-кос — с тремя птенцами. Он садится на одного из них и, подражая крику птицы, направляется в юрту:
— Уч балалу Конур-кос,
Ынып, ынып, кагак, кагак!..
Вертясь, подходит к своему месту. Лицо бледно, глаза ввалились и полузакрыты. Пение тихо угасает. Тяжелая фигура устало опускается на кошму…
Сегодня природа в новом, неожиданном наряде, — лучится, сверкает, праздничная, веселая. Через час его не будет. Но пока все в серебре. И выгоревшая трава, и одинокие, обветренные лиственницы, и обглоданные непогодами юрты, — все в матовом серебре инея.
Хочется стать на безмолвной поляне, поднять руки и запеть сильно и радостно, как пел вчера кам, возвращаясь из своего путешествия.
Долго хожу по сонному аилу. Кругом безжизненно; словно изваяния стоят у берез жертвы. Ни одного звука. Никто не приветствует восходящее солнце. А оно из-за гребня леса уже вылило на поляну поток яркого света. И поляна задымилась, темнеет, покрывается лаком.
Показалась молодая алтайка с деревянным подойником.
— Доброе утро, красавица!..
