— Не слыхала, и никто не слыхал.
— Жаль! А я кричал о чистом источнике! Впрочем, только душа моя кричала!
Она счастливо, ясно улыбнулась и не стала больше укорять.
Странно провожу я время. Мои городские друзья сказали бы, что это преступно. Я, как пьяница, как мот, проматываю свои дни и вечера. Не всматриваюсь вперед, не оглядываюсь назад, живу чувствами и мыслями, рожденными текучим мгновением. Все вошедшее в меня, хотя бы на короткий миг, великое и ничтожное, разумное и глупое, трагическое и смешное, прекрасное и уродливое, — методически нижется, как жемчуг, на нитку моей памяти. Все, как жемчуг, потому что в природе все возвышенно и прекрасно, нет ни малого, ни смешного, ни уродливого…
С утра до ночи брожу я везде и всюду, ощущая радостно бытие свое. Хожу по тайге, прокладывая в густой, высокой траве, как большой таежный зверь, глубокие броды; поднимаюсь на гривки гор, по которым иногда тянутся на целые версты безлесные полосы, напоминающие трактовую дорогу, — но гуляют по ней только медведи. Они похожи еще на прямой пробор волос. В просветы оттуда открываются чудесные виды. И я только один, на целые сотни верст только один, любуюсь ими. Любуюсь и славославлю мудрую и великолепную природу.
Только с этих высот и познаешь ее торжественное величие.
