ухода он будет метаться в безумии своего чувства, вызванными картинами жечь мозг и отравлять радость!
Я останавливаюсь и смотрю вниз. В далеке, на черном фоне, ярко выделяется красная точка костра. Мне хочется крикнуть туда, этому человеку:
— „Знаешь-ли ты, что такое женщина? Это родник в знойной степи жизни! Подходи и черпай пригоршнями бодрящую влагу или припадай к ней лицом своим. Утомлен ли ты большим переходом или только еще начал свой путь, и в тебе много огня и силы, — склонись: одинаково будет сладостна живоносная влага.
Видишь, ты отразился в нем! Красивый ли ты или уродливый, злой или добрый — не скроешь — весь ты отразился!
Не замути источника нечистыми руками, не отрави ядовитой слюной твоей, — оставь таким же, каким был до тебя! Тысячи людей идут той же дорогой, и все они жаждут живящей влаги!..
Я не оставляю в нем осадка моей ревности, ибо нет ее у меня! Я подошел к нему с ясностью в душе и уйду радостный и благодарный!..
Утром, совсем рано утром — услышал я зовущий меня голос. Когда подошел, она сказала:
— Зачем ты приходил туда? Ах, как больно ты сделал мне своим посещением!..
Я перебил.
— Ты слышала, как я вчера кричал с горы?
— Когда?
— Ночью, когда уходил оттуда.
