ется истома дня, аромат растений и невидимые соки земли. Каждый нерв, каждый мускул, каждая часть упругаго от солнца и ветра тела, улыбается весеннему дню.
Я думаю: почему, в самом деле, не воспеть в священном псалме летающих сейчас надо мною двух прозрачно-крылых стрекоз, в параксизме страсти изогнувшихся своими соединенными телами?
Почему не крикнуть всему человечеству, чтобы служило обедню единственно прекраснейшему Мгновенью зачатия новой жизни?
Ритм душ, трепет нервов, аромат тел в ярком, обжигающем содрогании соединяются в один ослепляющий порыв, чтобы родить новый мир, новую мысль, новое божество.
Как не воскурить фимиам этому Мгновенью?!
Все самсе красивое, самое сильнее, самое сладкозвучнее, самое благоуханное, — все только от любви! А миг его проявления — в слиянии двух существ.
Как мы до сих пор не поставили ему алтаря? Как не славословим его?
Благоухает цветущая поляна, манит к себе цветами, тысячами разнообразнейших растений. Для человека ли она благоухает? Может быть, для неба, для гор? Она для любви своей благоухает! Только для любви! Для маленьких, крылатых посредников ее, переносящих от цветка к цветку любовный поцелуй брачную пыльцу.
В роще поют птицы, в болоте квакают лягушки и ночью в бору ухает филин...
Может быть, скажешь — птицы поют для тебя, филин пугает и лягушки дразнят тебя?
