Девушка, ты не знаешь, какие на нем башмаки: не с большими ли гвоздями? Когда он поднял ногу, чтобы ударить меня, на подошве заблестели большие шляпки гвоздей… Потом он почему-то, лег рядом со мной; из головы у него текла кровь… Девушка, ты не знаешь кама посильнее Мампыла? Я хочу узнать от него, куда девался Ганс… Ты говоришь, что знаешь? Живет он в Кыга-вершина… Да, да, и я слышал о нем. На старом кедре, над могилой висит бубен. Ленты уже истлели и кожа лопнула, — я сам видел это. Но дух Эзи живет в нем и по ночам иногда камлает… Так ты говоришь, что этот кам будет посильнее Мампыла? Позови мне его. Прошу тебя — позови мне его! Я хочу узнать, где мой товарищ охотник Ганс. Ну, пожалуй, спрошу и еще об одном человеке… Ты засмеялась… Какой ты стала безобразной!..“
— „Я не девушка; я каракатын[1], а смеюсь потому, что мне очень смешно. Алтын-кыс от тебя ушла, — мне очень смешно!..“
Дзинь… дзинь…
— „Кто там? Нельзя! Заперто! Сердце мое заперто!..“
Дни и ночи, как два воза тащатся по пыльной дороге. — „Где извозчик? Подгони, пока солнце еще высоко! Передохнем после!“ Рядом, в тяжелых сапогах шагает одиночество: — Куда нам спешить! Солнце еще высоко!..“
По тропинке неторопливо переваливаются две
- ↑ Каракатын — черная (злая) женщина.
