золота, пояса — золотые пута с громадным замком (напоминают железные пута для лошадей); дорожные палки их чистого серебра с золотыми набалдашниками и наконечниками. Кроме того и вся домашняя обстановка кладников блестит золотом, серебром, драгоценными камнями, которые между прочим, служат предметами освещения и дома, и в нути. Но, при своих баснословных богатствах, кладники жалкие бедняки, потому что из своего несметного добра оши не уделяют на продовольственные нужды даже булавочной головки. Идет, примерно, кладник, залитый золотом да серебром — и от отощания еле передвигает ноги; в серебряном кошеле его валяется корка хлеба, то поднятая после людской еды, то скраденная, то выпрошенная ввиде милостыни, так как кладник прибегают и к сему постыдному способу прокормления.
Быть может, необычайная скаредность и вырабатывает у кладников соответственную злобу не к людям только, но и к своим собратьям: с первыми они не вступают ни в какие мягкосердые сделки, а во вторых видят беззазорных посягателей на охраняемое добро. Но сатанинским заветам, это последнее должно нарощаться на счет жертвы, разумеется, сверх гибели души этой жертвы. Из пространной истории о кладах и кладонаходчиках видно, что кладники погубили много людей, так как последние обыкновенно сами и наперебой идут к кладникам, а не разыскиваются ими; то же, несомненно, будет и впредь, пока люди не перестанут тянуться к кладам, как мотыльки к свечке, пока не оценят по достоинству то, чего так усердно ищут.
О кладах следует заметить, что, за малыми изъятиями, они есть награбленное, добытое разбоем и разными неправдами добро; если оно не омыто человеческою кровью, так в скоплении его сочетавались алчность и скаредность, медленно, но прочно подтачивалась жизнь скопидома, — что опять же отзывается убийством. Ввиду сего, на кладах лежит прямое и кос-
