ни однажды не произнесет того же Имени, не упомянет ни об одном предмете христианского почитания, людские имена будет произносить в искаженном виде (Ванька, Мишка, Дашка); -глаза его, всё время отливающие фосфорическим блеском и часто подворачивающиеся под лоб, при чём выступают страшные белки, бегают по сторонам, прочь от собеседника; злая улыбка не сходит с лица. Но такой нечистик ни разу не произнесет и чертовского имени, иначе первый попутный бес явится на зов и, пожалуй, перепутает начатое дело. Вообще же нечистик избегает слов с буквою р.
Звуки голоса отдельного нечистика гортанные, надсаженные, с металлическим отзвуком, при чём собеседнику кажется, будто говорит не товарищ, а стоящий позади его, так как губы и рот говорящего остаются малоподвижными. У молодых чертят голос писклив и отчасти напоминает звуки аистовых выводков. Когда же нечистики оживленно разговаривают, спорят, слушатель улавливает смешение гортанных и пискливых звуков с шипепьфиъ и урчаньем. Но подальше от сих звуков и мест! Если верно, что «один черт хитер, другой — хитрее его, а третий проведет всех», то и малочисленный бесовский скоп не замедлит приготовить жертве верную гибель.
Житейское положение удостоверяет, что «человек узнается в еде, в игре, да в нопутыи». Нечистика легко узнать по одной только еде: так он жует обеими челюстями одновременно, при чём редкие зубы с лязгом стучат один о другой. Так как у нечистика слюны вообще мало, то он больше прихлебывает жидкого кушанья, чем, примерно, откусывает хлеба, который беспрестанно выпадает у него изо рта. Кое-какая слюна нечистика обыкновенно мутная, клейкая, пенистая, зловонная жижа…
«Без чертей, однако, нельзя обойтись», — сказано где-то, и люди вступают в такие или иные сношения со своими врагами, отчасти подневольно, отчасти — самохотью. В последнем
