вей; за поисками сихъ насѣкомыхъ прибываютъ на короткіе сроки болотные голенастики, но и они спѣшатъ уйти отъ опасной багны, иногда убивающей тлетворными газами, испускаемыми время-отъ-времени багникомъ.
По внѣшнему виду багникъ ещё грязнѣе болотника. Какъ и сей послѣдній, онъ страшится канализаціи, хотя и не боится морозовъ, которымъ весьма рѣдко удается закрывать багну, согрѣваемую теплымъ пыхтѣньемъ багника. Къ сожалѣнію, для послѣдняго есть отдѣльный бичъ, а именно: предпріимчивые люди вычерпываютъ багновую грязь, для выработки топлива, удобренія полей и огородовъ, и тѣмъ крайне тревожатъ нечистика, который того и гляди очутится безъ багны; въ сухое же лѣто, когда багна не только подсыхаетъ, но и кое-гдѣ горитъ, полумертвый багникъ томится на днѣ своего обиталища и едва переживаетъ время до новаго разжиженія багны дождями и приточными ручейками.
Какъ извѣстно, оржа́вень (оржа́вина) представляетъ послѣдыша между болотными топями, къ которой не идутъ за кормомъ и питьемъ даже нуждающіяся животныя: крайне скудная, жесткая осока да хвощъ и желтожелѣзистая вода оржавени вредны и приторны; то-же свойство воды не даетъ возможности ютиться здѣсь и такой животной мелочи, какъ лягушки, піявки, черви, жуки и проч. Ясно, что оржавень въ конецъ загажена ютящимся здѣсь оржавеникомъ, который даже не хочетъ прикрыть срамнаго обиталища своего; эти мутные пузыри да «сало» (желѣзистыя свѣчи) краснорѣчиво свидѣтельствуютъ о наивысшей загаженности оржавени. Каковъ же долженъ быть жилецъ ея? Грязно-рудый, съ непомѣрно толстымъ животомъ и тонкими, какъ стебель хвоща, ногами, съ ржавыми прилипали ко всему его покрову, непрестанно рыгающій, оржавеникъ не можетъ привлечь къ себѣ вниманія даже неразборчивыхъ нечистиковъ; всѣ же живыя существа сторонятся и обиталища его. Такимъ образомъ оржавенику весьма рѣдко приходится имѣть жертву: животное забѣгаетъ
