призываютъ къ содѣйствію болѣе мощнаго нечистика. Въ то время, когда легкомысленный шешка игриво и безъ сожалѣнія отступаетъ отъ жертвы, касны тѣмъ сильнѣе и злобнѣе пристаютъ къ ней, чѣмъ бо́льшее встрѣчаютъ сопротивленіе, внѣшнее препятствіе. Злоба опьяняетъ касновъ: они даже перестаютъ чувствовать воздѣйствіе спасательныхъ людскихъ средствъ — пораженіе освященными предметами. Слѣдствіемъ сего бываетъ, что отдѣльные касны гибнутъ, или увѣчатся ещё во время приставаній, гибнутъ и вмѣстѣ съ жертвою, отъ которой иные не отстаютъ тогда, когда довершившіе гибель ея болѣе сильные нечистики давно отступили прочь. А это, въ соединеніи со слабою плодовитостью касновъ, ведетъ къ постепенному уменьшенію ихъ.
Ка́сны нападаютъ и томятъ жертву только стайно; одиночное приставанье ихъ почти безвредно. Когда же нападеніе сдѣлано двумя-тремя каснами, то, пока одинъ при жертвѣ, остальные спѣшатъ созвать товарищей, при чемъ всѣ они издаютъ суетливый призывный пискъ, улавливаемый жертвою лишь тогда, когда послѣдняя носитъ при себѣ «четверговую соль». Ясно, что благовременными мѣрами, при первомъ пискѣ касна, можно уйти, пока не подоспѣлъ стайный скопъ ихъ.
V. ШАТА́НЫ
Эти нечистики владѣютъ назойливостью и неотвязчивостью касновъ, но живутъ и дѣйствуютъ особнякомъ, не дѣлясь даже намѣреніями съ другими шата́нами. Угрюмые, молчаливые, бѣсовскіе нелюдимы, шата́ны не пойдутъ на помощь къ собрату, а при нуждѣ не попросятъ на таковую и къ себѣ. Въ той же мѣрѣ, какъ они привязчивы бываютъ къ жертвѣ, шата́ны придирчивы и къ своимъ собратьямъ, почему взаимно несносны другъ другу.
«Ни такъ шата́нъ, якъ шатаня́ты», — говоритъ присловье. Эти послѣдніе, малымъ чѣмъ отличающіеся отъ касновъ, но владѣющіе бо́льшею мощью, нападаютъ на жертву малочислен-
