Керзановъ, который манкируетъ раза три въ недѣлю, всегда получаетъ 3 и даже 4. Я сегодня узналъ, что онъ уже съ малолѣтства бралъ уроки французскаго языка, что у него до-сихъ-поръ еще гувернеръ, и что къ нему ходитъ студентъ, который съ нимъ повторяетъ уроки, и многіе даже готовитъ вмѣсто его: его родители богаты.
Завтра опять праздникъ. Ученики ужасно были невнимательны и безпрестанно шумѣли въ классѣ. «Что это ныньче за безпорядокъ, спросилъ я у перваго ученика. Почему такъ кричать?» — Потому что завтра праздникъ, который насъ избавляетъ нынче отъ наказанія за дурные баллы.
Пятница. Чѣмъ болѣе я знакомлюсь съ своими учениками, тѣмъ болѣе я, къ-сожалѣнію, убѣждаюсь въ томъ, что они не понимаютъ, что такое добросовѣстность и честь. Но это не ихъ вина: ихъ сужденія ложны, потому-что дурной примѣръ заразителенъ.
Сегодня я продиктовалъ ученикамъ нѣсколько упражненій изъ синтаксиса. Я только-что успѣлъ кончить, какъ Егоровъ и Кольчугинъ утащили тетради у своихъ товарищей, чтобы избавить себя отъ труда списывать. Двое другихъ учениковъ занимались между тѣмъ чѣмъ-то подозрительнымъ; я незамѣтно подошелъ къ нимъ и увидѣлъ, что они усердно считаютъ свои баллы и выставляютъ общіе.
— Господа, у васъ рѣшительно нѣтъ совѣсти, сказалъ я; вмѣсто того, чтобы внимательно слушать мои объясненія, вы считаете свои баллы!
— Что дѣлать, Густавъ Александровичъ, отвѣтилъ Тихонравовъ; зачѣмъ я буду внимателенъ, если вы намъ балловъ не ставите. Вчера я надѣялся получить 4, а вы меня даже и не спросили.
— А я, сказалъ Волковъ, отвѣтилъ на 5, а вы мнѣ только поставили 3; а мнѣ непремѣнно нужно 5, чтобы перейти въ шестой классъ.
— Но развѣ для васъ недостаточно, чтобы я оцѣнилъ ваше прилежаніе и вниманіе, даже если не всегда успѣваю васъ спросить?
— Да это хорошо, но не всѣ судятъ какъ вы, Густавъ Александровичъ; когда дѣло коснется до перевода въ высшіе классы, то будутъ обращать вниманіе на баллы, а не на ваше мнѣніе.
Керзанов, который манкирует раза три в неделю, всегда получает 3 и даже 4. Я сегодня узнал, что он уже с малолетства брал уроки французского языка, что у него до сих пор еще гувернер, и что к нему ходит студент, который с ним повторяет уроки, и многие даже готовит вместо его: его родители богаты.
Завтра опять праздник. Ученики ужасно были невнимательны и беспрестанно шумели в классе. «Что это нынче за беспорядок, спросил я у первого ученика. Почему так кричать?» — Потому что завтра праздник, который нас избавляет нынче от наказания за дурные баллы.
Пятница. Чем более я знакомлюсь с своими учениками, тем более я, к сожалению, убеждаюсь в том, что они не понимают, что такое добросовестность и честь. Но это не их вина: их суждения ложны, потому-что дурной пример заразителен.
Сегодня я продиктовал ученикам несколько упражнений из синтаксиса. Я только что успел кончить, как Егоров и Кольчугин утащили тетради у своих товарищей, чтобы избавить себя от труда списывать. Двое других учеников занимались между тем чем-то подозрительным; я незаметно подошел к ним и увидел, что они усердно считают свои баллы и выставляют общие.
— Господа, у вас решительно нет совести, сказал я; вместо того, чтобы внимательно слушать мои объяснения, вы считаете свои баллы!
— Что делать, Густав Александрович, ответил Тихонравов; зачем я буду внимателен, если вы нам баллов не ставите. Вчера я надеялся получить 4, а вы меня даже и не спросили.
— А я, сказал Волков, ответил на 5, а вы мне только поставили 3; а мне непременно нужно 5, чтобы перейти в шестой класс.
— Но разве для вас недостаточно, чтобы я оценил ваше прилежание и внимание, даже если не всегда успеваю вас спросить?
— Да это хорошо, но не все судят как вы, Густав Александрович; когда дело коснется до перевода в высшие классы, то будут обращать внимание на баллы, а не на ваше мнение.
