нымъ пятномъ, рѣзко выдѣлявшимся на желтомъ фонѣ песковъ пустыни. Высокаго роста, съ длинною черною бородою и угрюмо смотрѣвшими изъ-подъ надвинутой бѣлой чалмы глазами, часовой стоялъ неподвижно, съ полнымъ, казалось, безразличіемъ относясь къ нашему появленію близъ границы.
Всюду вокругъ разстилалась пустыня. Горные хребты, лишенные растительности, тѣсно надвинулись къ долинѣ, среди которой поднимался большой курганъ, около котораго виднѣлась, какъ будто вросшая въ землю, землянка русскаго пограничнаго поста Чекмаклы-Ченга. Вершина кургана была увѣнчана тремя высокими крестами, обнесенными рѣшеткою — это мѣсто упокоенія трехъ воиновъ рати Государственной, погибшихъ при исполненіи своей трудной порубежной службы отъ лишенія, болѣзней и ранъ, полученныхъ при защитѣ русскихъ интересовъ. Бѣлая фигура дежурнаго, стоящаго въ разстояніи 200—300 шаговъ отъ афганскаго часового, виднѣлась издалека.
Жара видимо томила дежурнаго, который хотя и крѣпился, но все же всѣмъ своимъ видомъ показывалъ, что онъ уже порядочно раскисъ. Красноватаго цвѣта почва производила самое непріятное впечатлѣніе для глаза, навѣвая своимъ однообразіемъ дремоту. Въ проходѣ царствовала невозмутимая тишина, нарушаемая топотомъ копытъ очередного разъѣзда, медленно пробиравшагося по тропинкѣ на сосѣдній постъ Акъ-Рабатъ, расположенный на высокомъ хребтѣ этого же имени въ 20—30 вер-
ным пятном, резко выделявшимся на желтом фоне песков пустыни. Высокого роста, с длинною черною бородою и угрюмо смотревшими из-под надвинутой белой чалмы глазами, часовой стоял неподвижно, с полным, казалось, безразличием относясь к нашему появлению близ границы.
Всюду вокруг расстилалась пустыня. Горные хребты, лишенные растительности, тесно надвинулись к долине, среди которой поднимался большой курган, около которого виднелась, как будто вросшая в землю, землянка русского пограничного поста Чекмаклы-Ченга. Вершина кургана была увенчана тремя высокими крестами, обнесенными решеткою — это место упокоения трех воинов рати государственной, погибших при исполнении своей трудной порубежной службы от лишения, болезней и ран, полученных при защите русских интересов. Белая фигура дежурного, стоящего в расстоянии двести-триста шагов от афганского часового, виднелась издалека.
Жара видимо томила дежурного, который хотя и крепился, но все же всем своим видом показывал, что он уже порядочно раскис. Красноватого цвета почва производила самое неприятное впечатление для глаза, навевая своим однообразием дремоту. В проходе царствовала невозмутимая тишина, нарушаемая топотом копыт очередного разъезда, медленно пробиравшегося по тропинке на соседний пост Ак-Рабат, расположенный на высоком хребте этого же имени в двадцати-тридцати вер-
