снова въ постель, сдѣлавъ видъ, что никуда не выходилъ.
Увидѣвъ вошедшаго къ нему Мардмабаза, эмиръ, желая его испытать, сердито спросилъ:
— Что ты тамъ такъ долго ходилъ?
— Прости, повелитель,—отвѣтилъ карликъ, что я опоздалъ къ тебѣ; на улицѣ произошла бабья ссора, а помирить ихъ было очень трудно — поссорились мужъ съ женой; пока я каждаго изъ нихъ въ отдѣльности выслушалъ, уговорилъ помириться и проводилъ до дому, чтобы по дорогѣ они еще не поссорились, прошло много времени. Это меня и задержало.
— Хорошо, сказалъ эмиръ, — иди пока домой; сонъ свой я разсказывать теперь не расположенъ, хочу подумать самъ о немъ…
Когда наступилъ день, собрались на совѣтъ всѣ визири и эмиръ разсказывалъ имъ со всѣми подробностями происшедшее въ эту ночь, и визири, услышавъ о подвигѣ Мардамбава, стали просить эмира за такое самопожертвованіе наградить Мардамбаза и приблизить его къ особѣ правителя: семьѣ же его отвести помѣщеніе въ покояхъ эмирскаго дворца.
Великодушный и справедливый эмиръ не отказалъ имъ въ ихъ просьбѣ.
Мардамбазъ сдѣлался ближайшимъ совѣтникомъ и любимымъ другомъ великаго эмира Шаруана, и жизнь его безпечально протекала до глубокой старости…“
Вотъ видишь, бояръ, какіе бываютъ хорошіе
снова в постель, сделав вид, что никуда не выходил.
Увидев вошедшего к нему Мардмабаза, эмир, желая его испытать, сердито спросил:
— Что ты там так долго ходил?
— Прости, повелитель, — ответил карлик, — что я опоздал к тебе; на улице произошла бабья ссора, а помирить их было очень трудно — поссорились муж с женой; пока я каждого из них в отдельности выслушал, уговорил помириться и проводил до дому, чтобы по дороге они еще не поссорились, прошло много времени. Это меня и задержало.
— Хорошо, сказал эмир, — иди пока домой; сон свой я рассказывать теперь не расположен, хочу подумать сам о нем…
Когда наступил день, собрались на совет все визири, и эмир рассказывал им со всеми подробностями происшедшее в эту ночь, и визири, услышав о подвиге Мардамбаза, стали просить эмира за такое самопожертвование наградить Мардамбаза и приблизить его к особе правителя; семье же его отвести помещение в покоях эмирского дворца.
Великодушный и справедливый эмир не отказал им в их просьбе.
Мардамбаз сделался ближайшим советником и любимым другом великого эмира Шаруана, и жизнь его беспечально протекала до глубокой старости…»
Вот видишь, бояр, какие бывают хорошие
