— Неужели же нельзя заниматься чѣмъ нибудь постороннимъ, что заинтересовало бы и давало бы возможность бороться со скукою?
— Нѣтъ, батенька, это вы оставьте… Азія съ ея жизненными условіями въ маленькихъ городкахъ засасываетъ совершенно. Даже люди, привыкшіе работать—здѣсь очень скоро разлѣниваются и совершенно бросаютъ всякое дѣло…
— Что же вы хотите отъ людей, заброшенныхъ волею судьбы въ пустыню. Не знаю чѣмъ это объяснить условіями ли жизни, или же тѣмъ, что сюда попадаются люди, которыхъ жизнь уже достаточно помяла, ну и плывутъ, отдаваясь теченію. Вначалѣ кто изъ молодыхъ попадаетъ задаются различными задачами, читаютъ и изучаютъ, ну а потомъ… Вѣдь подѣлиться даже своими впечатлѣніями не съ кѣмъ, въ силу чего махнутъ рукою и постепенно отвыкая отъ книги, начинаютъ даже ея бояться, какъ какого то жупела. Бываютъ такіе, что ударяются въ религію, и въ результатѣ вырабатывается повихнувшійся человѣкъ. А въ общемъ цѣлый рядъ дикихъ людей, кое съ кѣмъ изъ которыхъ вы потомъ познакомитесь. Жизнь въ пустынѣ безъ людей вообще ни для кого не проходитъ совершенно безнаказно. У всякаго потомъ нѣкоторый осадокъ остается.
— А вы давно въ Азіи, полковникъ...?
— Вотъ уже скоро десять лѣтъ. Много пришлось намъ пограничнымъ, здѣсь переиспытать, когда занимали мы Бухарско-Авганскую границу въ 1894 году. Сами посудите, никто изъ насъ не былъ зна-
— Неужели же нельзя заниматься чем-нибудь посторонним, что заинтересовало бы и давало бы возможность бороться со скукою?
— Нет, батенька, это вы оставьте… Азия с ее жизненными условиями в маленьких городках засасывает совершенно. Даже люди, привыкшие работать, здесь очень скоро разлениваются и совершенно бросают всякое дело… Что же вы хотите от людей, заброшенных волею судьбы в пустыню. Не знаю, чем это объяснить, условиями ли жизни или же тем, что сюда попадаются люди, которых жизнь уже достаточно помяла, ну и плывут, отдаваясь течению. Вначале кто из молодых попадает задаются различными задачами, читают и изучают, ну а потом… Ведь поделиться даже своими впечатлениями не с кем, в силу чего махнут рукою и, постепенно отвыкая от книги, начинают даже ее бояться, как какого-то жупела. Бывают такие, что ударяются в религию, и в результате вырабатывается повихнувшийся человек. А в общем целый ряд диких людей, кое с кем из которых вы потом познакомитесь. Жизнь в пустыне без людей вообще ни для кого не проходит совершенно безнаказанно. У всякого потом некоторый осадок остается.
— А вы давно в Азии, полковник?..
— Вот уже скоро десять лет. Много пришлось нам, пограничным, здесь переиспытать, когда занимали мы бухарско-афганскую границу в 1894 году. Сами посудите, никто из нас не был зна-
