Мы одинъ за другимъ послѣдовали его совѣту. Кровати были вынесены и поставлены около огромнаго песчанаго барахана, возвышавшагося недалеко отъ поста. Мягкій свѣтъ луны озарялъ окрестности. Въ пустынѣ царствовала полная тишина. Рѣзко переливаясь пророкоталъ звукъ трубы, игравшей повѣстку къ зарѣ. Люди выстроились передъ своей землянкой и послѣ переклички раздался согласный хоръ голосовъ, запѣвшихъ молитву. Торжественный мотивъ Молитвы Господней прозвучалъ мягкими акордами, разносясь далеко по окрестностямъ.
Сидя и лежа на кроватяхъ и вдыхая въ себя чистый и прохладный воздухъ пустыни, мы долго не могли заснуть, всматриваясь въ растилавшуюся передъ нашими глазами своеобразную картину. Барханы, освѣщенные блѣднымъ луннымъ свѣтомъ, казались еще выше и принимали самыя прихотливыя очертанія. Вотъ, гдѣ то далеко, какъ будто на самомъ краю горизонта показались два всадника—это разъѣздъ, возвращающійся съ сосѣдняго поста. Глухо шурша копытами по песку двигаются усталые кони. Свѣтъ луны придавалъ имъ колосальные размѣры. Огромныя тѣни разстилались за всадниками, падая длинной темной полосой…
— Какъ видите, жизнь здѣсь своеобразная и въ то же время до крайности однообразная, прервалъ наконецъ наше продолжительное созерцаніе №. Для интеллигентнаго человѣка такая жизнь—смерть, а для нихъ ничего, живутъ и довольны. Если бы вы знали съ какою неохотою они уходятъ съ этихъ постовъ, расположенныхъ въ пустынѣ, въ случаѣ
Мы один за другим последовали его совету. Кровати были вынесены и поставлены около огромного песчаного бархана, возвышавшегося недалеко от поста. Мягкий свет луны озарял окрестности. В пустыне царствовала полная тишина. Резко переливаясь, пророкотал звук трубы, игравшей повестку к заре. Люди выстроились перед своей землянкой, и после переклички раздался согласный хор голосов, запевших молитву. Торжественный мотив молитвы господней прозвучал мягкими аккордами, разносясь далеко по окрестностям.
Сидя и лежа на кроватях и вдыхая в себя чистый и прохладный воздух пустыни, мы долго не могли заснуть, всматриваясь в расстилавшуюся перед нашими глазами своеобразную картину. Барханы, освещенные бледным лунным светом, казались еще выше и принимали самые прихотливые очертания. Вот где-то далеко, как будто на самом краю горизонта, показались два всадника — это разъезд, возвращающийся с соседнего поста. Глухо шурша копытами по песку двигаются усталые кони. Свет луны придавал им колоссальные размеры. Огромные тени расстилались за всадниками, падая длинной темной полосой…
— Как видите, жизнь здесь своеобразная и в то же время до крайности однообразная, — прервал наконец наше продолжительное созерцание N. — Для интеллигентного человека такая жизнь — смерть, а для них ничего, живут и довольны. Если бы вы знали, с какою неохотою они уходят с этих постов, расположенных в пустыне, в случае
