поэтому птицы мы даромъ губимъ безъ всякаго толка…
— Гусиный перелетъ еще лучше… Тутъ ужъ осторожность соблюдаешь большую, потому что птица-гусь умная, а только противъ пули изъ дальнобойной винтовки и осторожность ея не помогаетъ… Какъ наколотишь дичи, такъ потомъ станичники до весны все соленую, да копченую дичину ѣдятъ… А потомъ кабаны—этихъ здѣсь тоже много, цѣлыми табунами ходятъ… Большое приволье въ этихъ мѣстахъ…
Мирно пощипывая какое-то подобіе зелени, сиротливо кое-гдѣ выглядывающей изъ горныхъ расщелинъ и растущей въ нѣкоторыхъ мѣстахъ по берегу Атрека, любопытными взглядами своихъ черныхъ печальныхъ глазъ, провожаютъ они путника, ѣдущаго по пустынѣ; но при первомъ же подозрительномъ движеніи моментально уносятся въ даль, исчезая на горизонтѣ…
— Тоска одолѣваетъ тутъ страшная, жаловался намъ одинъ изъ офицеровъ въ Чаатлахъ: дѣлать нечего, книгъ нѣтъ; просто не знаешь когда окончится шестимѣсячный срокъ командировки сюда… Пробавляемся картами. Интересовъ вѣдь нѣтъ рѣшительно никакихъ… Развѣ когда въ гости въ Кумбетъ-Гаузъ съѣздишъ… Нашъ пограничный комиссаръ хлѣбосолъ большой руки… Ну, да и тамъ вѣдь кромѣ тѣхъ же туркменъ, да своего брата офицера никого не увидишь. Наши мѣста Богомъ забытыя… Куда не скачи, отовсюду далеко… Все равно какъ въ монастырѣ—спасаешься… И даже соблазновъ нѣтъ никакихъ…
поэтому птицы мы даром губим без всякого толка…
— Гусиный перелет еще лучше… Тут уж осторожность соблюдаешь большую, потому что гусь — птица умная, а только против пули из дальнобойной винтовки и осторожность ее не помогает… Как наколотишь дичи, так потом станичники до весны всё соленую, да копченую дичину едят… А потом кабаны — этих здесь тоже много, целыми табунами ходят… Большое приволье в этих местах…
Мирно пощипывая какое-то подобие зелени, сиротливо кое-где выглядывающей из горных расщелин и растущей в некоторых местах по берегу Атрека, любопытными взглядами своих черных печальных глаз провожают они путника, едущего по пустыне; но при первом же подозрительном движении моментально уносятся в даль, исчезая на горизонте…
— Тоска одолевает тут страшная, жаловался нам один из офицеров в Чаатлах: делать нечего, книг нет; просто не знаешь, когда окончится шестимесячный срок командировки сюда… Пробавляемся картами. Интересов ведь нет решительно никаких… Разве когда в гости в Кумбет-Гауз съездишь… Наш пограничный комиссар хлебосол большой руки… Ну, да и там ведь кроме тех же туркмен, да своего брата офицера никого не увидишь. Наши места богом забытые… Куда ни скачи, отовсюду далеко… Все равно как в монастыре — спасаешься… И даже соблазнов нет никаких…
