ся главнымъ образомъ въ томъ, что мужское населеніе почти цѣлые дни совершенно свободно, такъ какъ всѣ домашнія работы возлагаются на женщинъ и этотъ избытокъ времени породилъ невольное стремленіе заполнить хоть чѣмъ-нибудь свой досуги. Если же къ этому добавить, что каждый кочевникъ особенно интересуется всякими новостями, то будетъ понятно то чувство особеннаго удовольствія, съ которымъ встрѣчали каждаго гостя, какъ вѣстника всякихъ новостей.
Аульный старшина, степенно важный по манерамъ, носилъ на себѣ отпечатокъ военной выправки, полученной имъ во время службы въ туркменскомъ дивизіонѣ. Долго былъ на военной службѣ, старшина—обратился генералъ къ старику?
Тотчасъ же вставъ съ мѣста и въ знакъ почтенія, приложивъ правую руку къ сердцу, старшина довольно правильнымъ русскимъ языкомъ отвѣтилъ, что прослуживъ въ дивизіонѣ всего пять лѣтъ, причемъ послѣднихъ два года состоялъ въ званіи урядника, съ которымъ и уволенъ отъ службы.
— На какихъ собственно основаніяхъ существуетъ этотъ дивизіонъ?—спросилъ одинъ изъ собесѣдниковъ.
— А видители-быстро загорорилъ капитанъ Н. видимо нелюбившій долго сидѣть молча, Туркменскій конно-ирегулярный дивизіонъ, сформированный въ началѣ, какъ милиція, въ составѣ 30-40 человѣкъ, переформированъ былъ въ сотню, а лѣтъ 9—10 тому назадъ въ дивизіонъ. Комплектуется онъ туркменами, жалающими служить въ немъ добровольно. Каждый
ся главным образом в том, что мужское население почти целые дни совершенно свободно, так как все домашние работы возлагаются на женщин, и этот избыток времени породил невольное стремление заполнить хоть чем-нибудь свой досуги. Если же к этому добавить, что каждый кочевник особенно интересуется всякими новостями, то будет понятно то чувство особенного удовольствия, с которым встречали каждого гостя, как вестника всяких новостей.
Аульный старшина, степенно важный по манерам, носил на себе отпечаток военной выправки, полученной им во время службы в туркменском дивизионе.
— Долго был на военной службе, старшина? — обратился генерал к старику.
Тотчас же встав с места и, в знак почтения приложив правую руку к сердцу, старшина довольно правильным русским языком ответил, что прослужив в дивизионе всего пять лет, причем последних два года состоял в звании урядника, с которым и уволен от службы.
— На каких, собственно, основаниях существует этот дивизион? — спросил один из собеседников.
— А видите ли, — быстро заговорил капитанъ Н., видимо, не любивший долго сидеть молча, — туркменский конно-иррегулярный дивизион, сформированный вначале как милиция в составе тридцати — сорока человек, переформирован был в сотню, а лет девять — десять тому назад в дивизион. Комплектуется он туркменами, желающими служить в нем добровольно. Каждый
