чинарами, достигающими здѣсь колоссальныхъ размѣровъ. На лѣто въ Фирюзу переселяются почти всѣ состоятельные жители Асхабада, а также и служащіе различныхъ административныхъ учрежденій, которые переходятъ въ спеціально построенныя для лѣтняго времени помѣщенія. Хорошенькій паркъ разбитый среди Фирюзы, придаетъ этому мѣсту видъ пригородныхъ дачныхъ мѣстъ Европы. Живописныя скалы мрачно возвышаются по склонамъ ущелья, на которыхъ мало помалу строятся новыя дачи. По вечерамъ въ паркѣ гремитъ музыка, мелодичные звуки которой далеко разносятся по ущелью. Разряженныя по послѣдней модѣ дамы, окруженныя толпами кавалеровъ, заставляютъ забывать, что находишься на далекой отъ Европы окраинѣ. Въ костюмахъ виденъ отпечатокъ парижскихъ модъ и представленіе столичнаго жителя объ асхабадцахъ разомъ бы измѣнилось при видѣ разряженной въ пухъ и прахъ толпы гуляющихъ.
Телеграфъ соединяетъ Фирюзу съ остальнымъ миромъ, а невдалекѣ лежащая станція желѣзной дороги даетъ возможность совершать поѣздки въ Асхабадъ по узкоколейной желѣзной дорогѣ, построенной желѣзнодорожною кушкинской ротой. Зимою жизнь Фирюзы замираетъ. Уже съ начала октября постепенно временныя ея жители перекочевываютъ въ городъ и въ мѣстечкѣ остается незначительное число людей, постоянно здѣсь живущихъ, да мѣстный командиръ отряда пограничной стражи, домъ котораго вмѣстѣ съ солдатской казармой расположенъ у верховьевъ рѣки Фирюзинки, при входѣ въ
чинарами, достигающими здесь колоссальных размеров. На лето в Фирюзу переселяются почти все состоятельные жители Асхабада, а также и служащие различных административных учреждений, которые переходят в специально построенные для летнего времени помещения. Хорошенький парк разбитый среди Фирюзы, придает этому месту вид пригородных дачных мест Европы. Живописные скалы мрачно возвышаются по склонам ущелья, на которых мало-помалу строятся новые дачи. По вечерам в парке гремит музыка, мелодичные звуки которой далеко разносятся по ущелью. Разряженные по последней моде дамы, окруженные толпами кавалеров, заставляют забывать, что находишься на далекой от Европы окраине. В костюмах виден отпечаток парижских мод и представление столичного жителя об асхабадцах разом бы изменилось при виде разряженной в пух и прах толпы гуляющих.
Телеграф соединяет Фирюзу с остальным миром, а невдалеке лежащая станция железной дороги дает возможность совершать поездки в Асхабад по узкоколейной железной дороге, построенной железнодорожною кушкинской ротой. Зимою жизнь Фирюзы замирает. Уже с начала октября постепенно временные ее жители перекочевывают в город и в местечке остается незначительное число людей, постоянно здесь живущих, да местный командир отряда пограничной стражи, дом которого вместе с солдатской казармой расположен у верховьев реки Фирюзинки, при входе в
