— Напримѣръ-съ?
Штурманъ хотѣлъ было отвѣтить, какъ съ дивана вдругъ мрачно и рѣзко выпалилъ старшій офицеръ:
— А хоть бы болѣзнь Никифорова, котораго запороли... А гнилое масло у матросовъ?.. А... Да мало ли что... Или вы ничего не помните, Александръ Иванычъ?
Ревизоръ принужденно засмѣялся. Мичманы изумленно взглянули на старшаго офицера, который присутствовалъ при наказаніи Никифорова, и опустили глаза. Всѣ молчали. Снова наступила въ каютъ-компаніи тяжелая напряженность.
3.
Среди мертвой тишины на палубѣ «Кречета» раздался негромкій, слегка басоватый голосъ адмирала:
— Есть ли какія-нибудь претензіи, ребята?
И его серьезные глаза оглядывали особенно насупившіяся и встревоженныя лица матросовъ...
Прошла секунда, другая, и изъ фронта вышелъ пожилой, поблѣднѣвшій матросъ Акимъ Васьковъ и, остановившись передъ адмираломъ, проговорилъ:
— Имѣю претензію, ваше превосходительство!
— Какъ твоя фамилія?
