И словно бы считая неудобнымъ быть при матросахъ необыкновенно радостнымъ и счастливымъ, онъ спустился съ мостика съ серьезнымъ и озабоченнымъ лицомъ доки старшаго офицера и пошелъ на свой обычный утренній осмотръ клипера.
Когда Павелъ Никитичъ спустился, сопровождаемый боцманомъ, въ палубу, боцманъ нашелъ, что время было доложить старшему офицеру о бѣдѣ и — не при матросахъ, а безъ свидѣтелей, когда старшій офицеръ, по мнѣнію Иваныча, кое-что понимающаго въ психологіи, легче «входитъ въ понятіе».
4.
— Осмѣлюсь доложить, ваше благородіе!.. — угрюмо началъ боцманъ.
— Осмѣливайся... докладывай, Ивановъ! — съ шутливымъ благоволеніемъ сказалъ старшій офицеръ.
— Команда въ родѣ потерянной изъ-за эстой бѣды, что стряслась, ваше благородіе! — еще подавленнѣе и угрюмѣе докладывалъ боцманъ на ходу.
— Что такое? Какая бѣда, скотина? — тревожно спросилъ старшій офицеръ, внезапно остановившись и повернувшись къ боцману.
