Но въ поэзіи заключается и нѣчто большее. Она обнимаетъ и сказанія, которыя имѣютъ значеніе не одной только поэзіи, но и всего умственнаго достоянія народа, т. е. его исторіи, нравовъ, законовъ и религіи, и, вслѣдствіе того, становятся важнымъ вспомогательнымъ средствомъ для сбереженія знаній въ рядѣ поколѣній. Многія сказанія—миѳологическіе отрывки, отличающіеся отъ миѳа внѣшнимъ образомъ именно своимъ отрывочнымъ характеромъ. Многіе миѳы — не что иное, какъ выраженныя въ образахъ описанія событій природы и олицетворенія ея силъ. Они уже составляютъ переходъ къ наукѣ, такъ какъ въ нихъ миѳологія является путемъ и методомъ для распознаванія причинъ явленій. Цѣль отступаетъ на задній планъ; образы становятся самостоятельными фигурами, ссоры и хитрости которыхъ представляютъ интересъ; отсюда возникаетъ сказка, въ 
Плетеная шляпа индѣйцевъ-нутка. (Стокгольмскій этнографическій музей.) Ср. текстъ стр. 70. особенности столь распространенная басня. Непосредственнымъ вліяніямъ природы здѣсь предоставляется широкій просторъ. Подобно тому, какъ священныя горы и лѣса, священное море и его утесы опровергаютъ предположеніе, будто народы, лишенные литературы, лишены и чувства природы: ихъ миѳы и пѣсни выказываютъ глубокія впечатлѣнія природы. Во многихъ пѣсняхъ можно отмѣтить подражаніе пѣнію птицъ. Свѣтъ и тьма, день и ночь возбуждаютъ пріятное и непріятное чувства; бѣлое, красное и зеленое олицетворяютъ благодѣтельныя, а черное — страшныя силы природы и демоновъ. Солнечному восходу и закату, грозѣ, радугѣ и вечерней зарѣ свойственно всего болѣе находить лирическій откликъ, такъ какъ солнце и огонь составляютъ предметы религіознаго поклоненія. То же, что для глаза — свѣтъ и тьма, для уха — звукъ и безмолвіе: грохотаніе грома, глухой ревъ хищныхъ звѣрей въ противоположеніи звонкому журчанію источника, плеску волнъ и пѣнію птицъ. Все это вмѣстѣ, въ обильномъ, хотя и въ ограниченномъ обычными пріемами рядѣ образовъ, служитъ для выраженія поэзіи и пластическаго искусства дикихъ народовъ. На папуасской метательной палицѣ, на которую смотрятъ съ благоговѣніемъ, какъ на нѣчто таинственное, съ одной стороны нарисована сидящая, а на другой порхающая ночная бабочка; какой простой и трогательный образный языкъ!
Пластическое искусство даже и тамъ, гдѣ оно выражается только въ ремеслѣ, имѣетъ связь съ религіей. Искусство рѣзныхъ изображеній принадлежало къ числу задачъ священныхъ лицъ, которыя во всѣ подробности его влагали миѳологическія идеи. Разсматривая орудія жреца на Амурѣ или Орегонѣ, связь между искусствомъ и религіей можно видѣть
