котораго уже много вѣковъ тому назадъ отдѣлился болѣе плодотворный, новый путь. Народу нужны цѣлыя столѣтія, чтобы выпутаться изъ подобныхъ заблужденій. Въ распоряженіи китайцевъ были цѣлыя тысячелѣтія, но они душили оригинальные умы іерархической экзаменной системой. Правильность наблюденія и неправильность заключенія безъ большого труда могутъ соединяться между собою. Китайцы, которые, какъ показываетъ ихъ искусство, обладаютъ вѣрнымъ глазомъ для распознанія характернаго въ природѣ, прежде всего довольно искусны въ описаніяхъ. Ихъ лѣчебники, указывающіе отъ двухъ до трехъ тысячъ врачебныхъ средствъ, содержатъ множество вѣрныхъ и мѣткихъ опредѣленій и еще болѣе удачныхъ наглядныхъ изображеній. И классификація ихъ нерѣдко обнаруживаетъ притязаніе тщательнаго проведенія правильныхъ основныхъ идей. Но цѣлью всѣхъ этихъ стремленій вовсе неявляется чистая истина: 
Орнаментъ на кокосовой скорлупѣ съ Изабели, одного изъ Соломоновыхъ острововъ. (По Кодрингтону.) философія, полная предвзятыхъ мнѣній, скорѣе заставляетъ уклоняться отъ нея. То обстоятельство, что эта „лживая физика“ (physique mensongère), какъ называетъ ее Ремюза̀, исключаетъ всякое сверхъестественное вмѣшательство и пытается всѣмъ явленіямъ дать простѣйшее толкованіе, дѣлаетъ заблужденія вдвойнѣ долговѣчными. Все, что объясняется протяженіемъ и сопоставленіемъ, китайская физика истолковываетъ легко, примѣняясь къ каждому явленію; она смѣло опирается на слова, лишенныя смысла.
Всѣ культурные народы — въ тоже время и письменные народы. Безъ письменности не можетъ быть достовѣрнаго преданія; оно лишено тогда твердости исторической почвы, которая создаетъ возможность попытокъ дальнѣйшаго прогресса. Здѣсь никакая хроника, никакой памятникъ славы или насильственнаго событія не увѣковѣчиваетъ исторіи прошлаго, не возбуждаетъ къ соревнованію и къ смѣлымъ подвигамъ. Все, что лежитъ за предѣлами священнаго преданія, подлежитъ забвенію. При ограниченности человѣческой памяти, по необходимости, когда заучивается стихотвореніе для возвеличенія только что умершаго инки, забывается то, которымъ восхвалялся одинъ изъ его предшественниковъ. Въ школахъ индійскихъ браминовъ мы видимъ, какое значеніе придавалось заучиваныо наизусть, и какого труда оно стоило. Несмотря на появленіе рукописныхъ и печатныхъ экземпляровъ. Ведъ, они и до сихъ поръ распространяются тамъ путемъ заучиванія наизусть, согласно старинной методѣ, по которой каждый ученикъ обязанъ заучить 900,000 слоговъ. Такимъ образомъ, письменность здѣсь ничего не измѣнила.
Представить общее обозрѣніе всѣхъ зачатковъ науки у дикихъ народовъ мы не имѣемъ возможности. Многое уже нельзя распознать, а многое разрушилось и превратилось въ развалины, и обладаніе этими зачатками распредѣлено весьма неравномѣрно. До сихъ поръ преобладала слишкомъ низкая оцѣнка ихъ. Счисленіе времени и знаніе неба, болѣе близкія этимъ народамъ соотвѣтственно ихъ потребностямъ, развились всего шире, такъ какъ они вообще стоятъ у корня нашей науки. Мы укажемъ только
