Повѣрья сами по себѣ представляютъ цѣлую науку. Ихъ такъ много, что они все проникаютъ собою и окружаютъ жизнь со всѣхъ сторонъ. Здѣсь достаточно будетъ нѣсколькихъ примѣровъ, заимствованныхъ у кафровъ: кто ѣстъ молоко во время грома, тотъ привлекаетъ молнію. Кто ѣстъ молоко въ чужомъ кралѣ, тотъ совершитъ тамъ преступленіе. На слѣдующій день послѣ града нельзя обработывать поле, чтобъ не привлечь града еще разъ. Тотъ, кто убьетъ ястреба, долженъ умереть. Если такая птица спустится на краль, это служитъ знакомъ несчастья для его владѣльца. Крикъ пѣтуха до наступленія полуночи предвѣщаетъ смерть человѣку или скоту. Такое-же дурное значеніе приписывается случаю, когда собака или теленокъ вспрыгнетъ на хижину, или когда въ кралѣ появится кроликъ. Усы леопарда приносятъ болѣзнь и смерть тому, кто нечаянно проглотитъ ихъ въ кушаньѣ; но если ихъ съѣсть вмѣстѣ съ мясомъ того-же животнаго, то это придаетъ мужество и приноситъ счастье на охотѣ. Собака, съѣдая клювъ и когти птицы, становится сильной и отважной. Попавъ въ 
Ново-мекленбургскія маски. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅛ наст. величины. Ср. текстъ стр. 54. терновникъ, надо поѣсть его, чтобы уберечься отъ него въ слѣдующій разъ. — Страшное, широко распространенное вѣрованіе, будто всякая необычная смерть не можетъ быть естественной, порождаетъ множество волшебныхъ пріемовъ, предполагающихъ близкое знакомство съ извѣстными личностями и ихъ вліяніемъ. Божій судъ, усиливаемый въ Африкѣ сильными ядами, окружается строгими обрядами, такъ же какъ и заклинаніе дождя, возжиганіе новаго огня и различныя дѣйствія, относящіяся къ полевому хозяйству, скотоводству и охотѣ.
Наиболѣе быстрому упадку подлежатъ всегда духовные элементы культуры. Такъ какъ именно они составляютъ двигательныя силы прогресса, то уже изъ этого обстоятельства вытекаетъ большая склонность къ застою съ неизбѣжнымъ регрессомъ. Исторія религій въ этомъ отношеніи особенно поучительна. Если мы спросимъ, въ какихъ элементахъ христіанство у абиссинцевъ и буддизмъ у монголовъ подверглись наибольшимъ измѣненіямъ, то мы узнаемъ, что — въ элементахъ духовныхъ. Всѣмъ основателямъ религій были свойственны высшіе идеалы, чѣмъ ихъ послѣдователямъ, и исторія религій всегда бываетъ прежде всего пониженіемъ той высоты, на какую она была вознесена чистымъ воодушевленіемъ, и на какую стремятся поднять себя и своихъ единомышленниковъ позднѣйшіе реформаторы въ большіе промежуточные періоды. Въ монотеизмѣ всегда чувствуется горечь суроваго опыта уже подвинувшагося возраста. Можно-ли удивляться, что молодые простодушные народы не цѣнятъ его въ настоящемъ значеніи? Абстракціи не могутъ быть удѣломъ массъ, и то-же можно сказать о догматикѣ. Фанатизмъ массы удовлетворяется не чистотою догматовъ, а ненарушимостью ея религіозныхъ привычекъ. Съ какою легкостью
