центромъ котораго служитъ твердая вѣра въ души. Обычаи эти, впрочемъ, обусловливаются климатомъ, такъ какъ замерзшая или покрытая снѣгомъ и льдомъ почва рѣдко допускаетъ возможность настоящаго погребенія, и смерть, случившаяся во время передвиженія, иногда заставляетъ рано покидать мѣсто печали. Уральскіе самоѣды хоронятъ въ могилахъ только лѣтомъ, а зимою — въ деревянныхъ ящикахъ, оставляемыхъ на поверхности земли. Нѣкоторые обычаи общи съ распространенными по всему свѣту, какъ, напр., скорое удаленіе трупа изъ круга оставшихся. Тѣло, совершенно обнаженное, выносится изъ дому, причемъ съ боку дома или шалаша пробивается новое отверстіе. Затѣмъ тѣло выставляютъ на болѣе или менѣе продолжительное время, такъ какъ душа можетъ вернуться по истеченіи извѣстнаго срока. Трупъ крѣпко привязывается къ санямъ или кладется на помостъ. И то, и другое находимъ мы у чукчей и якутовъ. Тамъ, гдѣ пребываніе самоѣдовъ бываетъ продолжительнымъ, по тундрѣ разсѣяны повсюду мужскія, женскія и дѣтскія сани, обозначающія могилы. Помосты мертвыхъ у якутовъ можно найти случайно въ дремучемъ лѣсу или на тундрѣ, съ костями, побѣлѣвшими на воздухѣ; теперь уже вошло въ обычай погребеніе. У оленныхъ чукчей убиваютъ четырехъ оленей и кладутъ ихъ по четыремъ сторонамъ могилы, а на трупъ, покрытый шкурой, кладутъ всѣ охотничьи принадлежности и нарты. Биллингсъ разсказываетъ, что на мѣстѣ сожженія трупа были сложены камни, которые должны были воспроизвести его фигуру; самый верхній и большой называется головою; его смазываютъ при ежегодныхъ посѣщеніяхъ костнымъ мозгомъ и жиромъ. Черепа собакъ, сѣверныхъ оленей, медвѣдей или моржей способствуютъ украшенію могилы; черезъ нѣкоторое время она уже такъ мало внушаетъ страху, что черезъ эти камни и черепа прокладываются тропинки. Всего долѣе избѣгаютъ прикасаться къ погребенному тамъ черепу. Сожиганіе труповъ, по разсказамъ, практикуется у оленныхъ чукчей, но, повидимому, не иначе, какъ по волѣ покойнаго. Если при сожженіи дымъ вертикально поднимается вверхъ, то это значитъ, что душа умершаго направляется къ солнцу; если-же дымъ стелется по землѣ, что̀ часто бываетъ, то и душа остается на землѣ и превращается въ какое нибудь домашнее животное, лошадь, оленя или собаку, въ томъ случаѣ, когда умершій мучилъ и оскорблялъ животныхъ при жизни. Быкъ, который везъ сани съ мертвымъ якутомъ, по возвращеніи домой, прогоняется черезъ два огня. Намъ напоминаютъ далекій югъ, Полинезію и Южную Америку, обычаи нѣкоторыхъ тунгусскихъ племенъ класть умершихъ въ маленькіе челноки (ветки). Тунгуса еще при жизни сопровождаетъ такой челнокъ, сколоченный изъ трехъ досокъ въ 2 метра длины и 35 сант. ширины. Умершій, лежащій въ челнокѣ, покрывается только оленьей кожей. И обычай изготовленія изображенія душъ, которыя у обскихъ остяковъ изготовляются тотчасъ послѣ смерти и въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ занимаютъ мѣсто умершаго въ шалашѣ и во время ѣды, напоминаетъ обычай, распространенный по всему міру. На могилу кладутся и такіе любимые предметы, какъ табакъ, охотничье оружіе и т. п.; по той же причинѣ мы слышимъ о могильныхъ памятникахъ изъ оленьихъ роговъ. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ на могилы кладутъ пищу черезъ болѣе значительные промежутки. Женщины выказываютъ печаль пренебрежительнымъ отношеніемъ къ своей внѣшности; и мужчины у тунгусовъ во время траура даютъ отростать волосамъ и не заплетаютъ косы.
