держатъ для цѣлей ворожбы, въ особенности на случай болѣзни, медвѣдей, дикобразовъ и черепахъ. Ежегодно они торжественно съѣдаютъ откормленнаго медвѣдя изъ особыхъ деревянныхъ блюдъ. Сказанія о животныхъ и растеніяхъ составляютъ главную часть литературы первобытныхъ народовъ. Животныя занимаютъ даже мѣсто въ основѣ генеалогіи племенъ и начальниковъ. Въ предѣлахъ распространенія круга идей индусовъ держится вѣра въ переселеніе душъ, даже въ происхожденіе отъ обезьянъ. У японцевъ нѣкогда были свои священныя обезьяны. Кромѣ того, животныя неизбѣжно обращаютъ на себя вниманіе приносимыми ими пользой или вредомъ. Дикіе людоѣды чувствуютъ себя родственными хищнымъ звѣрямъ, поѣдающимъ человѣческое мясо. Когда мы видимъ, что они щадятъ этихъ животныхъ (у малайцевъ и у іолофовъ въ Сенегамбіи крокодилы содержатся въ священныхъ прудахъ), мы замѣчаемъ здѣсь и другое направленіе 
Идолы съ рыбьей головой съ о. Пасхи. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) мысли: когда, напримѣръ, король матабелей Лобенгула запрещаетъ убивать крокодиловъ подъ страхомъ смертной казни, то это изъ опасенія, чтобы убитый крокодилъ не послужилъ объектомъ колдовства. Такимъ образомъ, вѣра въ животныхъ можетъ принимать одновременно и косвенную форму (см. рис. сбоку).
Вопросъ объ единомъ, владыкѣ неба, творцѣ всего существующаго, не сразу выдѣляется изъ массы религіозныхъ воззрѣній; онъ открывается только случайно, когда чаща всевозможныхъ божествъ становится рѣже. Тѣмъ менѣе получаемъ мы ясное представленіе объ его существѣ, когда изъ различныхъ источниковъ сливаются вмѣстѣ ручьи, въ которыхъ онъ отражается. Безъ сомнѣнія, почитаніе предковъ ведетъ къ общему возвышенію выдающихся образовъ надъ массою и даже до самаго неба. Подобные апоѳеозы можно указать и въ Африкѣ, и въ Океаніи; у инковъ онѣ начинались еще при жизни. Перемѣщеніемъ на небо выполняется условіе обширнаго, выдающагося воздѣйствія. Милліоны душъ умершихъ должны имѣть властелиновъ, которые руководятъ ими; здѣшніе властелины всего болѣе пригодны для этого. Далѣе, если божеству свойственно наибольшее разнообразіе дѣйствій въ одномъ какомъ-либо мѣстѣ, безъ всякой связи съ предметомъ и мѣстомъ ихъ, то это еще болѣе должно возвышать его. Неясность воспоминаній способствуетъ тому, что земные корни его утрачиваются, и оно какъ бы носится въ воздухѣ. Такимъ образомъ, множество душъ превращается въ духовъ и, въ видѣ изображеній, въ фетишей. Нѣкоторыя изъ нихъ становятся божествами племени, а изъ нихъ путемъ дальнѣйшаго распространенія могутъ возникать
