Почти со всѣми мертвецами, богатыми и бѣдными, клали извѣстное число предметовъ — пищу и оружіе съ мужчиной, и утварь съ женщиной. У болѣе богатыхъ народовъ, какъ, напримѣръ, у перуанцевъ, тамъ находили себѣ мѣсто болѣе дорогія бездѣлки, рабочія корзинки, предметы украшенія, ремесленныя орудія и пр. въ оболочкѣ изъ листьевъ и хлопка (см. табл. „Американскія древности“, фиг. 9); на Панамскомъ перешейкѣ тамъ находятъ платья, сосуды, наиболѣе законченные по формѣ и исполненію, какіе только были доступны древнимъ американцамъ, и, кромѣ того, различныхъ звѣрей, змѣй и лягушекъ изъ золота. Калифорнцы принадлежали къ самымъ бѣднымъ племенамъ, но и они клали вмѣстѣ съ трупомъ все оружіе и утварь, какія употреблялись при жизни. Южно-американскіе конные народы, которые воздвигали своимъ покойникамъ большіе могильные памятники, чествуютъ ихъ, кромѣ того, выше своихъ средствъ, что̀ нерѣдко совершенно разоряетъ оставшихся послѣ умершаго. На могилѣ тегуэльча умерщвляются всѣ его лошади, собаки и другія животныя; его пончо, украшеніе, болласы и орудія складываются въ кучу и сжигаются. Все это связывается съ ихъ представленіями о загробномъ мірѣ, напоминающими представленія сѣверо-американскихъ охотничьихъ племенъ. По ихъ вѣрованію, путь на небо весьма длиненъ, и души устаютъ, если не ѣдутъ верхомъ, и должны умереть съ голода, если у нихъ нѣтъ пищи.
Для мѣста погребенія особенно охотно избираются извѣстныя мѣстности, преимущественно у края воды. Слѣдуетъ замѣтить, что лицо мертвецовъ должно быть обращено къ такому мѣсту, откуда открывается свободный горизонтъ. Большія скопленія раковинъ также казались удобными, какъ мѣста погребенія: ихъ положеніе у моря, рыхлость и естественная форма кургана дѣлали ихъ втройнѣ пригодными для этой цѣли. Абипоны предпочитали лѣсъ. Гуаки чирикисовъ лежали, по большей части, у подошвы небольшихъ холмовъ; тамъ чаще всего можно было видѣть глыбы съ надписями и рисунками. И сѣверо-американскіе строители кургановъ погребали охотно на возвышенностяхъ или по близости ихъ. Пепелъ и остатки костей завертывались въ кусокъ ткани и ставились въ ближайшемъ погребальномъ домикѣ. Гайдахи зарываютъ эти остатки или вѣшаютъ ихъ обернутыми въ кору на дерево. Къ нимъ нерѣдко прибавляются вещи, принадлежавшія умершему, обыкновенно предварительно разломанныя. Шаманъ хоронится у нутковъ на открытомъ воздухѣ, въ домикѣ на подобіе голубятни, опирающемся на четыре подпорки, такъ-же, какъ у гайдаховъ. Рабовъ, которыхъ прежде сжигали вмѣстѣ съ трупомъ, теперь просто бросаютъ въ море. Въ устьѣ бухты Якуины трупы клались въ выдолбленныя колоды и пускались по водѣ. Постепенно у морского берега собиралось множество такихъ челноковъ, съ ихъ страшнымъ грузомъ. Когда съ этой стороны дулъ рѣзкій вѣтеръ на сушу, оставшіеся слышали жалобные голоса мертвецовъ. У нутковъ челноки употребляются въ качествѣ гробовъ.
У абипоновъ женщины обряжали трупъ и выкапывали могилу; у другихъ это довѣрялось особому лицу, которое могло видѣть трупъ и касаться его, не оскверняясь. Во многихъ случаяхъ трупъ относятъ къ могилѣ въ видѣ тюка, на шестѣ. У вульвасовъ могильщикъ свертокъ съ костями, вмѣстѣ съ сосудами и украшеніями, переноситъ, никѣмъ не сопровождаемый, въ семейную могилу.
Племена Ориноко отъ дома умершаго до мѣста погребенія протягиваютъ бумажный шнурокъ, черезъ пропасти и ямы, черезъ воды и болота, по возможности, въ прямомъ направленіи; быть можетъ, это дѣлается для того, чтобы показать духу дорогу. Вѣрованіе, будто душа охотно остается близъ прежняго жилища и оставляетъ его лишь черезъ нѣсколько дней, можно считать общераспространеннымъ. Гидатсы сжигаютъ поэтому на угольяхъ пару мокассиновъ: запахъ горящей кожи прогоняетъ духовъ. Нижнекалифорнцы надѣваютъ на своихъ покойниковъ мокассины; воз-
