няется дѣйствіе вытекающей при этомъ крови. Головы животныхъ, изображаемыя на изваяніяхъ и маскахъ, олицетворяютъ силу колдуновъ (см. рис., стр. 616 и фиг, 6, табл. „Американскія древности“). Колдовство посредствомъ изображеній встрѣчается довольно часто. У восточныхъ тумасовъ, къ сѣверу отъ Хилы, для отвращенія моровой язвы дѣлался рисунокъ на пескѣ изъ пыли различнаго цвѣта и растертыхъ листьевъ. Мы знаемъ, что у нэ-персе (nez percés) на Орегопѣ, у чоктасовъ и большинства южно-американцевъ шаманство переходило по наслѣдству въ одной и той же семьѣ. Когда у черокисовъ жрецъ тотема безстыдно злоупотребилъ своимъ положеніемъ, онъ былъ смѣщенъ, и на его мѣсто выбранъ новый жрецъ, въ роду котораго осталось это достоинство. Душа жреца блуждаетъ и послѣ каждаго возвращенія изъ области другого міра поднимается на одну ступень. У дакотовъ существовала изящная легенда, согласно которой душа жреца, на подобіе крылатаго сѣмени, уносилась вѣтрами на небо и тамъ знакомилась съ богами, искусствомъ и наукой. Она становится все могущественнѣе въ четырехъ воплощеніяхъ; затѣмъ она опять обращается въ ничто. У мексиканцевъ и перуанцевъ существовали іерархіи жрецовъ, съ твердо установленной выработкой и съ строгимъ раздѣленіемъ. Они учили смѣшиванію красокъ, живописи, рисованію гіероглифовъ, музыкѣ, астрологіи и счисленію времени. Многимъ изъ нихъ не позволялось вступать въ бракъ. Ихъ легко было узнавать по одеждѣ; такъ у криковъ свѣтлыя одежды и сановитыя манеры служили обозначеніемъ священнаго сословія. Богослуженіе происходило на неизвѣстномъ народу языкѣ; особенность его заключалась въ удареніи, выговорѣ и выборѣ словъ и оборотовъ. Южно-американскіе піаи, піахи и пр. — прежде всего лѣкари, знахари, высасывающіе болѣзнь съ пѣніемъ и конвульсіями, заговаривающіе ее или излѣчивающіе настоемъ изъ травъ. У пимовъ жрецы стрѣляли раскрашенными стрѣлами съ раскрашенныхъ луковъ въ воздухъ, чтобы убить болѣзнь. Далѣе, колдуны могутъ видѣть воровъ въ кристаллахъ или осколкахъ стекла. Но у нихъ можно найти и болѣе разумныя мѣры противъ болѣзней — холодныя купанья и паровыя бани, нажиманіе и растираніе больного мѣста, взрѣзываніе кожи острыми камнями. Гваяковое дерево, ипекакуана и слабительныя, которыми пользуются особенно охотно при посвященіи юношей, пріобрѣли извѣстность, благодаря индѣйскимъ знахарямъ, которые часто и у европейцевъ пользуются славой удачнаго лѣченія болѣзней. Въ установленныхъ религіозныхъ празднествахъ центромъ опять является знахарь, окруженный цѣлымъ хоромъ поющихъ, пляшущихъ и часто доводящихъ себя до конвульсивнаго состоянія мужчинъ и женщинъ. Его часто сопровождаетъ молодой человѣкъ, который долженъ повторять каждое изъ трудно отгадываемыхъ словъ. Законченные представители такого жречества искусны и въ животномъ магнетизмѣ, чревовѣщаніи и фокусничествѣ. Безъ сомнѣнія, они встрѣчаютъ въ публикѣ не столько вѣру, сколько извѣстное настроеніе. Эпидемическая Виттова пляска и истерика опустошали цѣлыя деревни.
Въ погребальныхъ обычаяхъ по всей Америкѣ до Огненной земли замѣчается извѣстное однообразіе — завываніе по умершемъ, вырываніе волосъ, пораненіе острыми раковинами и камнями, раскрашиваніе лица по строго установленному способу, погребеніе въ скорченномъ видѣ съ обвязываніемъ веревками и разрушеніе хижины умершаго.
Различія въ способахъ погребенія ограничиваются немногими типами. Въ Мексикѣ у чичимековъ, отомисовъ и майясовъ было въ употребленіи сожиганіе труповъ, между тѣмъ, какъ мицтеки, сапотеки и михесы зарывали ихъ въ землю; въ Гвайянѣ рукуйены жгли своихъ мертвецовъ, а ойямпіи погребали ихъ, согнувъ ноги, руки и голову, въ глубокой ямѣ, не болѣе метра длиною. Рядомъ съ хижинами гуарауносовъ можно видѣть тюки, завернутые въ пальмовые листья, заключающіе въ себѣ трупъ,
