душа міра, творецъ всего, выказываютъ, по крайней мѣрѣ, предугадыванія, ищущія выраженія. Но масса не поднималась до такой высоты; она сводила великихъ духовъ творенія и мірового порядка къ безсмысленнымъ животнымъ образамъ и низменному антропоморфизму. Здѣсь миссіонерамъ пришлось испытывать величайшія трудности, отыскивая выраженія для нашего понятія „Богъ“; тамъ, гдѣ можно найти достаточно отвлеченное понятіе, оно покрывается лишь словомъ „душа“, „духъ“, „тѣнь“ или просто „чудесный“. Но все это обнимаетъ лишь наше понятіе „сверхестественный“. Алгонкины словомъ „Атагоканъ“ обозначали, быть можетъ, высшаго, но бездѣятельнаго, далекаго отъ міра творца, которому не воздавалось никакого поклоненія. Ихъ выраженіе „Маниту“ обозначаетъ, во всякомъ случаѣ, не „Великаго духа“, а нѣчто таинственное и непонятное. Маниту — безчисленные духи неизвѣстнаго происхожденія, населяющіе всю природу и относящіеся къ человѣку то враждебно, то доброжелательно. Такъ-же мало выражаетъ собою слово „ваканъ“, что̀ на языкѣ дакотовъ означаетъ лишь нѣчто непонятное. Индѣйское понятіе о божествѣ лишь тогда выступаетъ изъ сферы чего-то смутнаго, когда оно имѣетъ отношеніе къ космогоніи; тогда оно сгущается въ единственное представленіе личнаго творца міра. Высшее божество создало солнце, луну и звѣзды. Изъ всѣхъ боговъ къ нему ближе всѣхъ солнце: свѣтъ, жизнь и духъ не различались строго между собою. Цѣлью перваго творенія было пріобрѣтеніе помощниковъ: созданныя живыя существа вышли изъ воды или изъ пещеръ. Вѣрованье, будто когда-нибудь люди свѣта придутъ, чтобы заявить свои права на землю, созданную богомъ свѣта передъ возвращеніемъ его на небо, содѣйствовало столь быстрому распространенію власти бѣлыхъ завоевателей въ XVI в.; при этомъ, такъ-же, какъ въ Африкѣ и Австраліи, ихъ почитали и боялись, какъ духовъ умершихъ.
Почти всѣ американцы поклонялись солнцу, за исключеніемъ эскимосовъ и сѣверныхъ атабасковъ. Культъ солнца здѣсь, какъ и повсюду, оканчивается, повидимому, на границѣ земледѣлія. Около свѣта, солнца, солнечной птицы и т. под. вращаются всѣ великія идеи американской миѳологіи и съ особенной любовью направляются къ востоку. Въ Перу геліолатрія изъ политическихъ видовъ получила единственную въ своемъ родѣ организацію. Мы должны согласиться съ мнѣніемъ Бринтона, что солнце то считалось однимъ изъ божествъ, то ихъ символомъ или формой, то самимъ высшимъ божествомъ. Но при этомъ слѣдуетъ замѣтить, что во многихъ языкахъ небо и солнце обозначаются однимъ и тѣмъ-же словомъ; и въ другихъ мѣстахъ поклоненіе воздается больше свѣту, чѣмъ образу солнца. Солнцу въ хижинѣ начальника приносились въ жертву первые плоды земледѣлія, охоты и войны. Ему возсылались молитвы, когда оно всходило; клятвы, произнесенныя во имя его, считались самыми священными. Благословеніе его испрашивалось для дальняго пути, войны и охоты; въ жертву ему предназначался первый дымъ трубки. У натчезовъ названіе начальника и жреца было „великое солнце“; онъ никого не признавалъ выше себя, кромѣ солнца, и утверждалъ, что происходитъ отъ него. Даже у сіусовъ, отличавшихся отъ натчезовъ во многихъ отношеніяхъ, и у другихъ племенъ къ западу отъ Миссисипи были въ обычаѣ жертвы и воскуриванья въ честь солнца. Солнце, луна и звѣзды пользовались почитаніемъ у пуэблосовъ, наваховъ, суньисовъ и родственныхъ имъ племенъ, правда, не такъ, какъ боги (именно они смутно предугадывали невидимаго высшаго бога), но какъ носителя плодородія и всевозможныхъ благъ. „Съиздавна“, „передъ началомъ свѣта“ говорили гвателматеки. Въ видѣ „основной догмы“ алеутскихъ вѣрованій, указывается поклоненіе солнцу и лунѣ. Братъ и сестра воспылали взаимною любовью, были разлучены и съ тѣхъ поръ отыскиваютъ другъ друга. Солнце преслѣдовалось братомъ и сдѣлало лицо его чернымъ, чтобы опять
