установлены такимъ образомъ, что они вовсе не считались чуждыми народами, а какъ „domestic depends nations“. Испанцы и португальцы поступали послѣдовательнѣе и человѣчнѣе, когда они просто поставили индѣйцевъ подъ опеку церкви, въ качествѣ людей съ неполнымъ разумомъ — „gente sin razon“.
Народныя имена подчиняются самымъ различнымъ мотивамъ — странамъ свѣта, вождямъ, тѣлеснымъ признакамъ или отличительнымъ титуламъ.
Для приданія торжественности мирнымъ сношеніямъ служитъ множество церемоній. Ойямпіи въ обращеніи между собою такъ часто употребляютъ слово „банарѐ“, другъ, что сосѣди называютъ ихъ этимъ именемъ. У нихъ, такъ же, какъ у рукуйеновъ, начальникъ подаетъ дружественному гостю почетный напитокъ; у родственныхъ имъ апалайевъ и многихъ сѣвероамериканцевъ мѣсто послѣдняго заступаетъ табакъ. Величайшая честь, какую можно оказать гостю, состоитъ въ томъ, что ему позволяютъ сдѣлать нѣсколько затяжекъ изъ закуренной сигары. У племени ипуриновъ страхъ передъ подкрадывающимися привидѣніями является причиною того, что посѣтители вторгаются въ деревню съ воинственнымъ крикомъ и встрѣчаются съ притворной враждебностью. При многолюдныхъ встрѣчахъ оживленная бесѣда не выказываетъ ничего похожаго на предполагаемую угрюмость въ характерѣ индѣйцевъ. Они отличаются большимъ любопытствомъ; даже самое незначительное происшествіе заставляетъ ихъ спѣшить въ чужія поселенія, чтобы узнать, въ чемъ дѣло. Гостепріимство находится въ большомъ почетѣ, но угощеніе бываетъ дѣйствительно обильнымъ лишь въ томъ случаѣ, когда есть увѣренность, что за него будетъ отплачено такимъ-же образомъ. Отъ приглашеній къ совмѣстной ѣдѣ не слѣдуетъ отказываться. Сѣверозападныя племена и чилоты, приближаясь къ какому-либо дружественному берегу, запѣваютъ пѣсни, на которыя имъ отвѣчаютъ также пѣснями. Обычаи, соблюдаемые при ѣдѣ въ Старомъ Свѣтѣ, повторяются въ Америкѣ безъ измѣненія; такъ, напримѣръ, не позволяется смотрѣть на людей, когда они ѣдятъ. Въ Сѣверной Америкѣ пиршества, въ которыхъ участники состязаются между собой, напоминаютъ „яростное обжорство“, указываемое Библіей, какъ привычка языческихъ племенъ, причемъ и у индѣйцевъ преслѣдовались суевѣрныя цѣли.
Весьма многочисленны и разнообразны праздники, которыми справляются важные періоды въ жизни, въ работѣ или въ природѣ. Индѣецъ-акомасъ радуется, когда при зимнемъ солнцестояніи дневное свѣтило достигаетъ низшаго положенія и дискъ опирается на извѣстныя скалы. Тамъ радуются и лѣтнему солнцестоянію, и каждой перемѣнѣ луны; когда маисъ посаженъ, пшеница сжата и снопы послѣ жатвы убраны, всѣ веселятся и пляшутъ. Каждое рожденіе и свадьба служатъ поводомъ къ веселью. Зимою пляшутъ каждую недѣлю, иногда по нѣсколько дней подрядъ. Но когда кончается власть желтаго зимняго солнца и господство на небѣ переходитъ къ „зеленому“ лѣтнему солнцу, пляски прекращаются, и сказочники умолкаютъ; тогда гремучая змѣя выползаетъ изъ своей норы, и горе тому, кто скажетъ неправду. Многія празднества имѣютъ религіозный характеръ; обыкновенные праздники заключаются въ угощеніи гостей, которые выражаютъ свою признательность плясками. Устроители празднествъ слѣдятъ за порядкомъ, и гонцы торжественно приглашаютъ на нихъ. Кушанья гостямъ, сидящимъ вокругъ огня, прямо вкладываются въ ротъ друзьями хозяина; то, что осталось несъѣденнымъ, должно быть взято съ собою. На сѣверо-западѣ гайдахи справляютъ праздникъ послѣ окончанія лова лососей, послѣ того, какъ ихъ начальникъ и знахарь, одѣтый въ медвѣжью шкуру и древесную кору, вступитъ въ лѣсу въ общеніе съ духами. У нутковъ сценическія представленія воспроизводятъ цѣлыя охоты, сра-
