ныхъ людей, но и въ другихъ мѣстахъ могущественнымъ начальникамъ сосѣдняго племени не отказываютъ безъ вѣскихъ причинъ въ дочери или даже въ нѣсколькихъ.
Препятствія и облегченія повсюду являются тамъ, гдѣ сохранилась семья, основанная на материнскомъ правѣ, и гдѣ еще держится тотемизмъ. Здѣсь родъ, откуда должна быть избрана жена, опредѣленъ неоспоримо, и такъ какъ онъ рѣдко бываетъ многочисленнымъ, то и выборъ является ограниченнымъ. Съ другой стороны, здѣсь возможны браки, которые для семьи, основанной на отцовскомъ правѣ, должны считаться немыслимыми: такъ какъ дѣти мужчину, покровительствующаго имъ, видѣли только въ братѣ матери, то отецъ могъ жениться на родной дочери. Впрочемъ, этотъ обычай въ Сѣверной Америкѣ почти вездѣ уже исчезъ. Прочнѣе оказалось тамъ ужичество (левиратъ). Другая группа родственныхъ браковъ исходитъ изъ эндогаміи. У мелкихъ племенъ, въ которыхъ мужчины должны жениться въ кругу своего рода, бракъ между братьями и сестрами какъ нельзя болѣе обыкновененъ; его нельзя считать здѣсь остаткомъ гетеризма, но слѣдуетъ допустить, что онъ возникъ вновь подъ давленіемъ обстоятельствъ. Марціусъ высказываетъ, что нравы бываютъ тѣмъ болѣе чистыми, чѣмъ члены племени многочисленнѣе. Онъ называетъ распущенными нравы корунасовъ и найнумасовъ, находившихся въ его время въ періодѣ угасанія. Третьимъ источникомъ родственныхъ браковъ является, наконецъ, обычай предоставлять мать и дочерей военноплѣнной семьи одному мужчинѣ, что̀ практиковалось и въ мирныя времена, какъ, напримѣръ, у наймасовъ Гвайяны. О караибахъ Антильскихъ острововъ мы знаемъ, что мужчина тамъ могъ жениться одновременно на матери и дочери или на двухъ сестрахъ. Отдѣльно встрѣчающіяся ограниченія сношеній между тещею и зятемъ, быть можетъ, сводятся къ наивнымъ попыткамъ устранить такое ненормальное состояніе.
Система тотема сохраняется во всей своей силѣ только у нѣкоторыхъ племенныхъ группъ; но обычай брать жену всегда изъ чужого племени еще проявляется мѣстами. Такъ, кенайцы, атнахи и колоши дѣлятся на различные экзогамическіе роды. Тотемизмъ достигалъ особенно высокаго развитія у древнихъ ирокезовъ. Каждый народъ былъ раздѣленъ у нихъ на восемь родовъ, которые различались символами (тотемъ у алгонкиновъ) волка, медвѣдя, бобра, черепахи, козули, кулика, коршуна и сокола. Одноименные роды считали себя братьями, связанными кровнымъ родствомъ, и на этомъ основывалась крѣпость народнаго союза. Въ прежнее время четыре первые рода могли жениться только въ предѣлахъ четырехъ послѣднихъ, и наоборотъ; позднѣе мужъ и жена должны были, покрайней мѣрѣ, принадлежать къ различнымъ родамъ. Дѣти причислялись къ роду матери, и вся собственность, всѣ достоинства и права наслѣдовались только по женской линіи. То, что въ Южной Америкѣ называютъ сословіями или классами, основывающимися на обмѣнномъ бракѣ или экзогаміи, было тѣмъ же самымъ: у индѣйцевъ Гвайяны женихъ вступалъ въ племя невѣсты. Неравенство возраста супруговъ встрѣчается часто: молодые люди женятся на пожилыхъ женщинахъ, а старики на молодыхъ дѣвушкахъ. Наступленіе старости жены служитъ для болѣе молодого мужа поводомъ къ новому браку, т. е. къ полигаміи. Разсказы о непрочности супружескаго союза, повидимому, при ближайшемъ разсмотрѣніи не подтверждаются. Когда бразильскіе мужья предлагали чужеземцамъ своихъ женъ, то это были только военноплѣнныя рабыни. Карайясы содержатъ на общественный счетъ нѣкоторыхъ мужчинъ, которые вступаютъ во временные браки со вдовами, чтобы эти послѣднія не нарушали общаго спокойствія. У многихъ индѣйскихъ племенъ наказаніе за нарушеніе супружеской вѣрности бъ прежнія времена было весьма суровымъ.
Число дѣтей обыкновенно бываетъ невелико, что̀ въ моногамиче-
