ственною для негра, воображеніе котораго постоянно видитъ призраки. Ливингстонъ, въ своихъ „Путешествіяхъ миссіонера“, ярко изображаетъ страхъ, который онъ внушалъ неграмъ въ качествѣ перваго бѣлаго, какого они видѣли, — онъ, бывшій лучшимъ другомъ, какой у нихъ когда-либо былъ среди бѣлыхъ! „Женщины сидятъ, притаившись позади стѣнъ, когда я подхожу къ нимъ, и затѣмъ поспѣшно скрываются въ дома. Когда на улицѣ со мной встрѣчается маленькій ребенокъ, не сознающій опасности, поднимается ужасающій крикъ“. Точно также и вещи, находящіяся въ рукахъ бѣлаго человѣка, тотчасъ же возносятся въ сферу чудодѣйственнаго, фетишеобразнаго. Западные африканцы даже исписанную бумагу считаютъ фетишемъ; для нихъ это — простое волшебное средство. Когда Бухгольцъ 
Дорога къ хижинѣ фетишей въ Лундѣ. (По М. Бухнеру.) Ср. текстъ, стр. 44 и 48. перевязывалъ тяжело раненнаго больного, у него выпалъ изъ кармана кусочекъ бумаги такъ, что онъ этого не замѣтилъ. Когда онъ впослѣдствіи хотѣлъ посѣтить больного, то не нашелъ его на мѣстѣ, такъ какъ домъ считался околдованнымъ, но бумажка была торжественно вручена ему. Въ день погребенія женщины изъ племени Баквири, послы, присланные къ нему неграми, особенно просили его не разбрасывать бумажекъ во время прогулокъ, такъ какъ эти дороги и мѣста они потомъ должны были-бы избѣгать. Когда Чапмэнъ пріѣхалъ въ городъ Лечулатебе на Нгами, тамъ была сильная смертность отъ лихорадки, и начальникъ находился въ большой тревогѣ и возбужденіи вслѣдствіе „повсюду бродящей смерти“. Онъ почти нигдѣ не показывался за предѣлами своей хижины, заставлялъ своихъ женъ и дѣтей подвергаться многочисленнымъ омовеніямъ и задавалъ своимъ врачамъ постоянную работу, вынуждая ихъ безпрестанно опрыскивать его порогъ отварами травъ. Родные умершихъ должны были подчиняться утомительнымъ процессамъ очищенія прежде, чѣмъ имъ разрѣшалось присоединиться опять къ обществу другихъ.
Такимъ образомъ, одушевляющее дыханіе проникаетъ не только всю природу, но и неодушевленные предметы. И въ каждомъ дѣй-
