вается отъ всѣхъ связанныхъ съ нимъ правъ, то и тамъ она ничего не наслѣдуетъ. Экзогамія и патріархатъ, поэтому, обыкновенно означаютъ исключительное право наслѣдованія родственниковъ мужчины.
Сватовство производится часто совершенно свободно, слѣдуя чисто человѣческому чувству, хотя дѣловая сторона и здѣсь вмѣшивается въ дѣло: на Сулу нерѣдко объявляется во всеобщее свѣдѣніе покупная цѣна невѣсты. На Гальмагерѣ юноши въ торжественныхъ танцахъ выражали дѣвушкамъ свое расположеніе тѣмъ, что присвоивали цвѣты и перья изъ ихъ головного убора. Такъ какъ при этомъ преобладало право сильнаго, то никто изъ молодыхъ людей не приходилъ на праздникъ безъ щита и меча. Теперь времена стали болѣе мирными. Вскорѣ послѣ того счастливый искатель идетъ ночью съ „солепой“, однострунной гитарой, къ дому, гдѣ спитъ его избранница, и, стоя у наружной стѣны, исполняетъ свою серенаду. Сперва тонъ ея выражаетъ только скромную просьбу; по мѣрѣ того, какъ влеченіе ростетъ, юноша уже другой мелодіей проситъ дѣвушку сплести ему браслетъ изъ древесной коры. Она проситъ его, съ своей стороны, дать ей искусно вырѣзанную бумажку для украшенія бамбуковой трубки съ бетелемъ. Этимъ начинается уже формальное сватовство. Но юноша не долженъ ни видѣть дѣвушку, ни посѣщать ее тайно; въ противномъ случаѣ, онъ долженъ заплатить большой выкупъ или тотчасъ-же жениться на условіяхъ, поставленныхъ родственниками невѣсты. При оффиціальномъ сватовствѣ наступаетъ вечеръ, когда друзья жениха будятъ дѣвушку тѣмъ, что тянутъ ее за волосы или впускаютъ ей ноготь подъ ноготь на рукѣ. На слѣдующую ночь ее будятъ опять; на этотъ разъ приходитъ и ея женихъ: онъ скромно сидитъ за дверью ея спальни на полу, а она прячется въ знакъ покорности. Другіе зажигаютъ факелы и дѣлаютъ видъ, что ищутъ вора, находятъ жениха и приглашаютъ его пожевать съ ними бетеля. Но если бы онъ послѣдовалъ этому приглашенію, дѣвушка была-бы для него потеряна; поэтому онъ продолжаетъ сидѣть съ опущенною головой. Въ два слѣдующіе вечера происходитъ то же самое; лишь на четвертый начинается свадебное торжество предложеніемъ бетеля, которое также связано со множествомъ церемоній. На Тиморлаутѣ все сватовство ограничивается требованіемъ и предложеніемъ этого высоко цѣнимаго средства наслажденія: если дѣвушка даетъ просимый юношей бетель, то она отзывается на его любовь; они считаются женихомъ и невѣстой, пока не завершится покупка.
Свадебныя празднества соперничаютъ съ погребальными по роскоши и продолжительности. На праздничномъ обѣдѣ въ домѣ невѣсты, для котораго у язычниковъ приносится въ жертву лучшая свинья, гости призываютъ высшія силы для изгнанія злыхъ духовъ. Въ Рау, на западномъ берегу Суматры, гдѣ свадебное торжество занимаетъ лишь одинъ день, женихъ, въ сопровожденіи своихъ друзей, три раза приходитъ по вечерамъ, прежде, чѣмъ увидитъ невѣсту; невѣста принимаетъ его вмѣстѣ со своими подругами. Гости предлагаютъ бетель, и ихъ угощаютъ; женихъ и невѣста бесѣдуютъ между собою подъ звуки тамбурина. Только на третій разъ появляется будущая теща; женихъ и невѣста ѣдятъ уже тогда изъ одной тарелки, и невѣста подноситъ кушанья ко рту будущаго мужа. И только теперь объясняется цѣль посѣщенія; если объясненія не слишкомъ ясны, то это значитъ, что мужчина предпочитаетъ удалиться. У мааньяновъ Борнео въ день свадьбы люди, нерѣдко съ подарками, отправляются въ домъ невѣсты и спрашиваютъ — можетъ-ли прійти женихъ. Затѣмъ приходятъ женихъ и его близкіе, и передъ ними несутъ мѣдное блюдо. Это блюдо ставятъ на другое, на которомъ лежитъ яйцо; его разбиваютъ и смѣшиваютъ съ кровью курицы или свиньи, заколотой надъ блюдомъ; этою кровью опрыскиваются и участники свадебнаго торжества послѣ пира. Опрыскиваніе, имѣющее связующее значеніе, произво-
вается от всех связанных с ним прав, то и там она ничего не наследует. Экзогамия и патриархат, поэтому, обыкновенно означают исключительное право наследования родственников мужчины.
Сватовство производится часто совершенно свободно, следуя чисто человеческому чувству, хотя деловая сторона и здесь вмешивается в дело: на Сулу нередко объявляется во всеобщее сведение покупная цена невесты. На Гальмагере юноши в торжественных танцах выражали девушкам своё расположение тем, что присваивали цветы и перья из их головного убора. Так как при этом преобладало право сильного, то никто из молодых людей не приходил на праздник без щита и меча. Теперь времена стали более мирными. Вскоре после того счастливый искатель идёт ночью с «солепой», однострунной гитарой, к дому, где спит его избранница, и, стоя у наружной стены, исполняет свою серенаду. Сперва тон её выражает только скромную просьбу; по мере того, как влечение растёт, юноша уже другой мелодией просит девушку сплести ему браслет из древесной коры. Она просит его, с своей стороны, дать ей искусно вырезанную бумажку для украшения бамбуковой трубки с бетелем. Этим начинается уже формальное сватовство. Но юноша не должен ни видеть девушку, ни посещать ее тайно; в противном случае, он должен заплатить большой выкуп или тотчас же жениться на условиях, поставленных родственниками невесты. При официальном сватовстве наступает вечер, когда друзья жениха будят девушку тем, что тянут её за волосы или впускают ей ноготь под ноготь на руке. На следующую ночь её будят опять; на этот раз приходит и её жених: он скромно сидит за дверью её спальни на полу, а она прячется в знак покорности. Другие зажигают факелы и делают вид, что ищут вора, находят жениха и приглашают его пожевать с ними бетеля. Но если бы он последовал этому приглашению, девушка была бы для него потеряна; поэтому он продолжает сидеть с опущенною головой. В два следующие вечера происходит то же самое; лишь на четвёртый начинается свадебное торжество предложением бетеля, которое также связано со множеством церемоний. На Тиморлауте всё сватовство ограничивается требованием и предложением этого высоко ценимого средства наслаждения: если девушка даёт просимый юношей бетель, то она отзывается на его любовь; они считаются женихом и невестой, пока не завершится покупка.
Свадебные празднества соперничают с погребальными по роскоши и продолжительности. На праздничном обеде в доме невесты, для которого у язычников приносится в жертву лучшая свинья, гости призывают высшие силы для изгнания злых духов. В Рау, на западном берегу Суматры, где свадебное торжество занимает лишь один день, жених, в сопровождении своих друзей, три раза приходит по вечерам, прежде, чем увидит невесту; невеста принимает его вместе со своими подругами. Гости предлагают бетель, и их угощают; жених и невеста беседуют между собою под звуки тамбурина. Только на третий раз появляется будущая тёща; жених и невеста едят уже тогда из одной тарелки, и невеста подносит кушанья ко рту будущего мужа. И только теперь объясняется цель посещения; если объяснения не слишком ясны, то это значит, что мужчина предпочитает удалиться. У мааньянов Борнео в день свадьбы люди, нередко с подарками, отправляются в дом невесты и спрашивают — может ли прийти жених. Затем приходят жених и его близкие, и перед ними несут медное блюдо. Это блюдо ставят на другое, на котором лежит яйцо; его разбивают и смешивают с кровью курицы или свиньи, заколотой над блюдом; этою кровью опрыскиваются и участники свадебного торжества после пира. Опрыскивание, имеющее связующее значение, произво-
