къ настоящимъ австралійцамъ своимъ культурнымъ достояніемъ, хотя у нихъ была и меланезійская мебель, неизвѣстная австралійцамъ, — головная скамейка. Несмотря на благопріятный климатъ, они столь же мало занимались земледѣліемъ, какъ и австралійцы, но берега и лѣса доставляли имъ мясную пищу въ изобиліи. Ихъ большая физическая энергія исходила отъ лучшаго питанія. Повидимому, они, подобно австралійцамъ, варили кушанья при помощи раскаленныхъ камней. Челноки ихъ были плохи: это были похожія на плоты широкія суда изъ древесной коры или толстыхъ тростниковыхъ стеблей, или мелкіе челноки изъ вытянутыхъ шкуръ. При этомъ они не отваживались далеко заѣзжать въ море и не имѣли даже веселъ для направленія лодки, часто пользуясь для этой цѣли копьями; но они хорошо плавали и ныряли. Они жили, главнымъ образомъ, рыбою и слизняками. Оружіе ихъ существенно отличалось отъ австралійскаго: у нихъ не было бумеранга, метательной дощечки, а также лука и стрѣлъ. Они пользовались по преимуществу деревянными копьями, каменными топорами, острой метательной палицей, длиною въ полметра, каменными ножами и деревянными палицами. Они почти всегда воевали между собою, но людоѣдами они не были и съ женами обращались лучше, чѣмъ австралійцы. 6,000—8,000 туземцевъ, насчитывавшихся до прибытія европейцевъ, распадались на многочисленныя племена. Способы погребенія напоминаютъ Австралію: даже и на такомъ тѣсномъ пространствѣ мы встрѣчаемъ разнообразіе ихъ въ видѣ сожженія, закапыванія въ землю, мумифицированія, помѣщенія въ древесныхъ дуплахъ и постройкѣ маленькой хижины на могилѣ. Тасманійцы по отношенію къ бѣлымъ держали себя но преимуществу весело и безобидно; умственныя способности ихъ казались довольно удовлетворительными. Для остатковъ несчастнаго народа воспитаніе пришло слишкомъ поздно. Слишкомъ поздно оцѣнили справедливость словъ А. Р. Уоллеса: „Мы видимъ здѣсь народъ съ задатками прогресса, которымъ культура не дала времени развиться.“
Въ 1815 году насчитывалось 5,000 туземцевъ Тасманіи, а въ 1860 году число это уменьшилось до 16. Чтобы возмѣстить несправедливость, оказанную имъ, небольшая кучка ихъ была собрана въ Ойстеръ-Ковъ, на восточной сторонѣ острова и, подъ присмотромъ „покровителя туземцевъ“ (Protector of the Aborigines), получала все необходимое для жизни. Но уже въ 1876 г. умерла послѣдняя женщина изъ племени тасманійцевъ (см. рис., стр. 372).
| „Голоса, звучащіе изъ прежняго, болѣе богатаго времени.“ |
| Герландъ. |
Религіозныя представленія австралійцевъ производятъ впечатлѣніе чего то понизившагося, находящагося въ упадкѣ. Не только изъ прежнихъ временъ, но и изъ чуждыхъ областей доходятъ отклики, правда сбивчивые и неясные, родственные меланезійско-полинезійскимъ традиціямъ. Мы слышимъ о высшемъ существѣ, отъ котораго исходитъ добро, на сѣверѣ подъ именемъ Койяна, на югѣ подъ именемъ Нуррундере и Байямаи. Но этому нельзя придавать большого значенія. Въ такихъ зачаточныхъ миѳологіяхъ высшимъ божествомъ бываетъ обыкновенно то, которому приписывается
