позади ихъ, съ поклажею и дѣтьми; грузъ ихъ увеличивается обыкновенно одеждой, которую снимаютъ для большаго удобства на ходу. Въ мѣшкѣ, который каждая женщина несетъ на спинѣ (см. табл. „Женщины изъ Южной Австраліи“), находится: плоскій камень для размягченія съѣдобныхъ корней, куски кварца для ножей и наконечниковъ копій, камни для топоровъ, куски смолы для исправленія или изготовленія оружія, жилы кенгуру для связыванія и иглы изъ костей кенгуру, шерсть опоссума для поясовъ, куски кожи кенгуру для шлифовки копій, острыя раковины для ножей и топоровъ, желтая и красная глина для раскрашиванья тѣла, кусокъ древесной коры для изготовленія мочалы, веревки, пояса, нѣкоторыя украшенія, трутъ для добыванія огня, нѣкоторое количество жиру и кусокъ кварцу, сохраняемый, въ качествѣ священнаго предмета, съ тѣхъ поръ, какъ онъ извлеченъ знахаремъ изъ больного въ качествѣ вмѣстилиіца болѣзней, и, кромѣ того, всѣ собранные по дорогѣ коренья и плоды. Подъ мѣшкомъ онѣ несутъ еще запасъ необработанныхъ кожъ, а въ рукѣ — палку отъ 5 до 6 футовъ или головню; мужчина часто даетъ имъ нести еще и свои копья. На этихъ переходахъ дѣлаютъ обыкновенно не болѣе 25—30 км.; когда дорогой можно ожидать найти дичь, мужчины уходятъ въ сторону и отправляютъ женщинъ и дѣтей, подъ присмотромъ пожилыхъ мужчинъ, по прямому пути къ предназначенной стоянкѣ. Утромъ они поднимаются въ дорогу не слишкомъ рано, и обыкновенно требуется понужденіе болѣе энергичнаго изъ числа ихъ, чтобы положить конецъ болтовнѣ и промедленію.
Если время пребыванія на одномъ мѣстѣ зависитъ отъ количества пищи, воды и другихъ удобствъ, то они рѣдко проводятъ тамъ болѣе двухъ недѣль. Это невозможно уже потому, что ихъ тѣснятъ другія группы. Вслѣдствіе того, лѣтомъ вообще мѣста мѣняются чаще, чѣмъ зимою. Хижины часто оставляются, когда уходятъ изъ мѣста стоянки: этимъ объясняется сравнительно большое количество брошенныхъ стоянокъ туземцевъ, о чемъ сообщается въ отчетахъ путешественниковъ. Общія совѣщанія и празднества также понуждаютъ племена къ перемѣнѣ мѣста. Многія церемоніи требуютъ совмѣстнаго участія нѣсколькихъ родственныхъ племенъ. Наконецъ, и страхъ къ мѣстамъ смертныхъ случаевъ и другія суевѣрія служатъ поводомъ къ переселеніямъ. Судя по нынѣшнему отношенію числа дѣтей въ семьяхъ, избытокъ населенія лишь весьма рѣдко могъ вызывать переселеніе. Но тѣмъ не менѣе, надо имѣть въ виду, что, когда, до соприкосновенія съ европейцами, здѣсь существовали другія условія, эти перемѣщенія, совершавшіяся быстро вслѣдствіе ограниченности средствъ существованія, зависѣли отъ возможности прокормленія себя.
Численность австралійцевъ была всегда незначительною, но, повидимому, большею на сѣверѣ и на сѣверо-сѣверо-востокѣ, чѣмъ на югѣ и на западѣ. Со времени появленія европейцевъ, она уменьшалась изъ году въ годъ, что является темной стороной новѣйшей исторіи не въ одной лищь Австраліи. Распространеніе европейцевъ принесло туземцамъ болѣе вреда, чѣмъ пользы; они захватили ихъ земли и почти совершенно истребили дичь; они перепортили тростникъ, изъ котораго туземцы строили свои жилища, и траву, на которой они спали. Кожи для изготовленія одеждъ и кору для изготовленія челноковъ теперь почти уже нельзя найти. Но по нынѣшнему низкому состоянію австралійцевъ нельзя еще судить о первоначальномъ, и нельзя отчаяваться найти среди ихъ ослабѣвщихъ, далеко разсѣянныхъ племенъ лучшія качества, какими они нѣкогда обладали. Быть можетъ, бѣлые цѣнили столь-же низко лишь однихъ бушменовъ Африки; а австралійцы еще пытались отражать нарушенія высоко почитаемаго ими права собственности вооруженной рукой и поэтому были объявлены людьми, съ которыми жить нельзя. Англія поступала неразумно и безсердечно, превративъ Австралію въ колонію преступниковъ и отказываясь
позади их, с поклажею и детьми; груз их увеличивается обыкновенно одеждой, которую снимают для большего удобства на ходу. В мешке, который каждая женщина несёт на спине (см. табл. «Женщины из Южной Австралии»), находится: плоский камень для размягчения съедобных корней, куски кварца для ножей и наконечников копий, камни для топоров, куски смолы для исправления или изготовления оружия, жилы кенгуру для связывания и иглы из костей кенгуру, шерсть опоссума для поясов, куски кожи кенгуру для шлифовки копий, острые раковины для ножей и топоров, жёлтая и красная глина для раскрашиванья тела, кусок древесной коры для изготовления мочалы, верёвки, пояса, некоторые украшения, трут для добывания огня, некоторое количество жиру и кусок кварцу, сохраняемый, в качестве священного предмета, с тех пор, как он извлечён знахарем из больного в качестве вместилиица болезней, и, кроме того, все собранные по дороге коренья и плоды. Под мешком они несут ещё запас необработанных кож, а в руке — палку от 5 до 6 футов или головню; мужчина часто даёт им нести ещё и свои копья. На этих переходах делают обыкновенно не более 25—30 км; когда дорогой можно ожидать найти дичь, мужчины уходят в сторону и отправляют женщин и детей, под присмотром пожилых мужчин, по прямому пути к предназначенной стоянке. Утром они поднимаются в дорогу не слишком рано, и обыкновенно требуется понуждение более энергичного из числа их, чтобы положить конец болтовне и промедлению.
Если время пребывания на одном месте зависит от количества пищи, воды и других удобств, то они редко проводят там более двух недель. Это невозможно уже потому, что их теснят другие группы. Вследствие того, летом вообще места меняются чаще, чем зимою. Хижины часто оставляются, когда уходят из места стоянки: этим объясняется сравнительно большое количество брошенных стоянок туземцев, о чём сообщается в отчетах путешественников. Общие совещания и празднества также понуждают племена к перемене места. Многие церемонии требуют совместного участия нескольких родственных племён. Наконец, и страх к местам смертных случаев и другие суеверия служат поводом к переселениям. Судя по нынешнему отношению числа детей в семьях, избыток населения лишь весьма редко мог вызывать переселение. Но тем не менее, надо иметь в виду, что, когда, до соприкосновения с европейцами, здесь существовали другие условия, эти перемещения, совершавшиеся быстро вследствие ограниченности средств существования, зависели от возможности прокормления себя.
Численность австралийцев была всегда незначительною, но, по-видимому, большею на севере и на северо-северо-востоке, чем на юге и на западе. Со времени появления европейцев, она уменьшалась из году в год, что является тёмной стороной новейшей истории не в одной лищь Австралии. Распространение европейцев принесло туземцам более вреда, чем пользы; они захватили их земли и почти совершенно истребили дичь; они перепортили тростник, из которого туземцы строили свои жилища, и траву, на которой они спали. Кожи для изготовления одежд и кору для изготовления челноков теперь почти уже нельзя найти. Но по нынешнему низкому состоянию австралийцев нельзя ещё судить о первоначальном, и нельзя отчаиваться найти среди их ослабевщих, далеко рассеянных племён лучшие качества, какими они некогда обладали. Быть может, белые ценили столь же низко лишь одних бушменов Африки; а австралийцы ещё пытались отражать нарушения высоко почитаемого ими права собственности вооружённой рукой и поэтому были объявлены людьми, с которыми жить нельзя. Англия поступала неразумно и бессердечно, превратив Австралию в колонию преступников и отказываясь
