обращалъ вниманіе на первенцевъ самаго знатнаго происхожденія; однажды наступила между ними такая смертность, что Мауи на землѣ и Тангароа на небѣ должны были сковать Гикулео. Подъ именемъ Сіулео, онъ выступаетъ на Самоа во главѣ воиновъ, которыхъ онъ ведетъ къ побѣдѣ, когда благосклонно принимаетъ ихъ жертвы; въ видѣ Милу и Вакеа, двухъ однородныхъ половинъ того же образа, мы встрѣчаемъ его на Гавайи. Сказанія, относящіяся здѣсь къ нему и къ его призрачнымъ спутникамъ, представляютъ намъ матеріалъ для представленій полинезійцевъ объ адѣ и раѣ. Подземное царство Милу будетъ продолжаться безъ конца и было уже съ самаго начала; извѣстія о немъ приносились мнимо-умершими (ср. сказаніе о Гавайскомъ аидѣ, стр. 40). Оно представляетъ плодородную равнину, даже нѣсколько свѣтлую; все растетъ тамъ само собою. На дворѣ дворца Милу происходятъ всевозможныя увеселенія. Милу выбираетъ для себя самыхъ красивыхъ изъ прибывающихъ туда женщинъ, которыя съ этого времени становятся табу для всѣхъ другихъ акуа. Другимъ властителемъ подземнаго міра является Вакеа, царство котораго было основано позднѣе царства Милу. На оба эти царства наложено табу: изъ одного изъ нихъ нельзя попасть въ другое. Вакеа царствовалъ на землѣ прежде, чѣмъ сдѣлался богомъ; и Милу былъ человѣкомъ, но менѣе добрымъ; поэтому Вакеа царствуетъ надъ высшими, а Милу — надъ низшими душами. Души умершихъ несутся по направленію заходящаго солнца къ островамъ Кане и тамъ или прыгаютъ со скалы въ море, или скрываются въ отверстіе въ землѣ. На Оагу такое мѣсто показывается вблизи западнаго мыса, что наводитъ на воспоминаніе о такомъ-же положеніи священнаго мѣста на Палау. Но души не могутъ тотчасъ-же попасть въ загробный міръ, а нѣкоторое время бродятъ у его предѣловъ и могутъ, если они окажутся только обмершими, вернуться въ верхній міръ. Отсюда исходитъ страхъ передъ недавно умершей душей, такъ какъ ея полутѣлесное явленіе можетъ напугать до безумія. Въ царствѣ Милу души развлекаются шумными играми; въ царствѣ Вакеа господствуетъ торжественный покой. Мѣсто для мученія злыхъ, которое, въ качествѣ мрака продолжительной смерти и темнаго углубленнаго мѣста, указывается на обратной сторонѣ неба, гдѣ привѣшены звѣзды, могло быть занесено сюда изъ чуждаго круга идей.
На Гавайскихъ островахъ, вызванный величественными вулканическими изверженіями, образовался цѣлый кругъ сказаній о подземной, огненной богинѣ Пеле, примыкающій къ сказаніямъ объ Аидѣ. Менѣе проницательные наблюдатели приписывали ей, какъ самому могущественному изъ божествъ, не только вулканическій огонь, но и гавайскій потопъ. Когда Пеле предприняла путешествіе на Гавайскіе острова, которые были въ то время огромной пустыней, съ нынѣшними горами, но безъ прѣсной воды и даже безъ моря, родители дали ей съ собой море, чтобы оно могло нести ея челноки. Когда она пристала къ Гавайи, волны поднялись до такой высоты, что были видны лишь самыя высокія вершины горныхъ исполиновъ; но вскорѣ послѣ того море опустилось опять и достигло своего нынѣшняго уровня. Пеле, со своими страшными братьями и сестрами, властителемъ пара, молніей, громовымъ человѣкомъ, насылателемъ огня, разрушительницей лодокъ съ огненными глазами, раздробительницей неба и т. д., удалилась въ огнедышащія горы. Въ шумѣ потоковъ лавы канаки слышатъ ихъ голоса. Пеле часто мѣняла свои мѣстопребыванія; изгнанная морскимъ богомъ Моаной она живетъ теперь въ Килауэѣ, единственномъ дѣйствующемъ вулканѣ этой группы. И послѣ обращенія островитянъ въ христіанство, кратеръ Килауэа еще долгое время оставался подъ строгимъ табу. До новѣйшаго времени чужеземцы замѣчали, что ихъ туземные проводники бросали съ непокрытыми головами въ огненное озеро маленькія жертвы, вродѣ стеклянныхъ бусъ, коралловъ, раковинъ и пр.,
