только подъемъ, только прогрессъ, только развитіе, и никакого регресса, никакого упадка, никакого вымиранія. Развѣ при такомъ воззрѣніи не выступаетъ тотчасъ-же односторонность подобнаго образа мыслей? Правда, что такъ далеко въ этомъ направленіи заходятъ только радикалы; Дарвинъ, который, какъ великій творецъ идей, обладалъ величайшей широтой взгляда, сознается, что, безъ сомнѣнія, многія націи отодвинулись назадъ въ своей цивилизаціи, а нѣкоторыя могли даже впасть въ полное варварство; впрочемъ, онъ осторжно прибавляетъ, что относительно послѣдняго пункта до сихъ поръ еще не имѣется никакихъ доказательствъ. Однако, въ своемъ „Происхожденіи человѣка“, онъ не одинъ разъ поддается искушенію болѣе приблизить человѣчество въ его различныхъ и низшихъ членахъ къ животномъ міру, чѣмъ это возможно при трезвомъ взглядѣ на дѣло.
Мы видимъ здѣсь крайности воззрѣній на дикіе народы. Легко понятъ какія различныя въ самомъ основаніи послѣдствія должны вытекать отсюда для изученія всѣхъ сторонъ ихъ существованія, для обсужденія ихъ прошлаго и будущаго. На самомъ дѣлѣ, что можетъ быть различнѣе воззрѣнія, которое указываетъ имъ мѣсто гораздо ниже насъ на той ступени, гдѣ всѣ способности ихъ еще не развились, и другого; согласно которому они развиты одинаково съ нами, но, вслѣдствіе неблагопріятной судьбы, лишились большей части своего культурнаго достоянія и поэтому стали бѣдными, несчастными и отсталыми? Не лучше-ли будетъ, если, въ виду фактовъ, мы попытаемся ближе подойти къ средней точкѣ, гдѣ заключается истина, чѣмъ это удавалось до сихъ поръ упомянутымъ гипотезамъ?
Ближайшимъ вопросомъ для насъ долженъ быть вопросъ о врожденныхъ физическихъ различіяхъ, такъ какъ рѣшеніе его приводитъ къ заключенію о характерѣ и размѣрахъ общихъ различій, наблюдаемыхъ въ человѣчествѣ. Но это — чисто антропологическій, т. е. анатомо-физіологическій вопросъ, который не можетъ насъ касаться здѣсь. Мы удовольствуемся нѣсколькими замѣчаніями, обращая читателей по отношенію къ отдѣльнымъ фактамъ и дальнѣйшимъ выводамъ изъ нихъ къ антропологической части этой серіи[1]. Съ нашей этнографической точки зрѣнія, которая всего яснѣе позволяетъ намъ отличать значительныя культурныя различія человѣчества, мы прежде всего выражаемъ желаніе, чтобы понятіе культурная раса по отношенію къ человѣчеству было изслѣдовано подробнѣе, чѣмъ это дѣлалось до сихъ поръ. Тогда окажется, какъ это можно предвидѣть, что прежде всего въ физическомъ строеніи культурныхъ народовъ выступаютъ свойства, вызванныя самой культурой, такъ же, какъ, съ другой стороны, тѣло дикихъ народовъ въ извѣстныхъ чертахъ ясно обнаруживаетъ вліяніе образа жизни, отличающагося недостаткомъ почти всего, что мы привыкли называть культурой. Густавъ Фритчъ, анатомъ, изучавшій дикіе народы въ ихъ естественной обстановкѣ, высказываетъ положеніе, что гармоническое развитіе человѣческаго тѣла возможно только подъ вліяніемъ культуры. Изъ его описаній готтентотовъ, бушменовъ и даже кафровъ мы выносимъ убѣжденіе, что хорошо развитое, пластически красивое тѣло среди нихъ встрѣчается рѣже, чѣмъ среди насъ, повидимому, отжившихъ культурныхъ людей (см. рис. стр. 17). Въ одномъ мѣстѣ онъ ясно высказываетъ, что „здоровый, нормально развитой германецъ, по отношенію къ пропорціямъ и къ силѣ и полнотѣ формъ, въ дѣйствительности, стоитъ выше средняго строенія человѣка, принадлежащаго къ А-Банту“. Между тѣмъ эти Банту, въ вѣтви кафровъ, именно о которыхъ здѣсь идетъ рѣчь, относятся къ самымъ сильнымъ и закаленнымъ племенамъ Африки. Въ новѣйшее время намъ часто приходится слышать подобныя сужденія, и теперь даже выраженіе американскаго этнографа,
- ↑ Іоганнъ Ранке, „Человѣкъ“, изд. Товарищества „Просвѣщеніе“.
