народовъ. Здѣсь несправедливое отношеніе къ ней выступаетъ лишь очевиднѣе, какъ существенное послѣдствіе ея слабости. Полигамія не даетъ полнаго объясненія ея низкаго положенія. И тамъ, гдѣ распространена моногамія, которая, хотя и не исключительно и не въ видѣ непреложнаго закона, встрѣчается у негровъ и малайцевъ, индѣйцевъ и гиперборейцевъ, существуетъ обычай, который заставляетъ женщинъ жить въ особыхъ отдѣленіяхъ дома, не ѣсть съ мужемъ изъ одного блюда и во всѣхъ отношеніяхъ занимать мѣсто ниже его. Правда, высшая культура, смягчивъ грубые инстинкты, стремленіе къ насилію и несправедливость, въ особенности у мужчины, улучшила положеніе женщины, но въ то же время, ограничивъ для нея возможность почета, доставляемаго работой, лишила ее основы болѣе твердаго положенія въ обществѣ. Развѣ та же культура, создавъ болѣе благопріятныя условія для раздѣленія труда и предоставивъ женщинѣ болѣе легкую, ограниченную и менѣе почетную работу и исключивъ ее изъ занятій войною и охотою, не поставила ее еще болѣе невыгодно, чѣмъ это предназначено было для нея природой? Спускаясь съ верхнихъ до нижнихъ ступеней культуры, мы видимъ, что на этихъ послѣднихъ женщина въ физическомъ и духовномъ отношеніи болѣе походитъ на мужчину. Развѣ вопросъ о власти или, вѣрнѣе сказать, о силѣ не могъ быть въ прежнее время поставленъ нѣсколько иначе? На тѣхъ ступеняхъ культуры, которыя занимаютъ насъ здѣсь, не трудно допустить для женщины господствующее положеніе. Припомнимъ только вліятельныхъ жрицъ у малайцевъ, частое появленіе женщинъ въ качествѣ правительницъ въ Африкѣ и въ Америкѣ и женскія войска, которыя въ Дагомеѣ считаются сильнѣе и опытнѣе въ военномъ дѣлѣ, чѣмъ мужскія. Деспотическіе правители нерѣдко, какъ мы это видимъ въ настоящее время у сіамскаго короля, составляли отрядъ своихъ тѣлохранителей изъ женщинъ, такъ какъ были болѣе увѣрены въ вѣрности невольницъ въ сравненіи съ невольниками.
Если сама природа вложила въ тѣлесную организацію женщины элементы слабости, которые культура могла лишь развить еще болѣе, то, безспорно, фактъ рожденія и воспитанія дѣтей служитъ для нея основою силы, которая всегда будетъ велика. Когда дѣти принадлежатъ матери и когда, по экзогамическому обычаю, мужчина вступаетъ въ домъ жены, тогда по отношенію къ богатству и къ будущности племени наибольшее вліяніе остается на женской сторонѣ. Это не препятствуетъ тому, что тяжесть жизни ложится на нее еще сильнѣе, чѣмъ на болѣе крѣпкихъ мужчинъ, но при этомъ нерѣдко могло происходить то, что миссіонеръ Артуръ Райтъ разсказываетъ объ ирокезахъ племени Сенека: „женщины были большой силою въ кланахъ и за предѣлами ихъ. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ онѣ могли даже смѣстить начальника и обратить его въ простого воина“. Многочисленныя формы гинекократіи и двойственность верховной власти, мужской и женской, какую мы находимъ въ Лундѣ, и отчасти въ Уніоро, свидѣтельствуютъ о прежнемъ болѣе высокомъ положеніи женщины.
Сравнительное изученіе обычаевъ общенія между полами показываетъ, что на всѣхъ ступеняхъ культуры понятія о нравственности весьма различны, причемъ она является наиболѣе распущенною не у самыхъ жалкихъ и бѣдныхъ дикарей, а именно тамъ, гдѣ существуютъ частыя сношенія съ низшими классами культурныхъ народовъ. Встрѣчающіяся, помимо того, значительныя различія, когда, напримѣръ, половое общеніе въ самомъ пестромъ смѣшеніи считается правомъ безбрачныхъ, или когда для дѣвушки считается почетнымъ имѣть возлюбленнаго и дѣтей, или когда жены охотно уступаются гостю или за деньги, между тѣмъ, какъ въ другихъ мѣстахъ дѣвушка подлежитъ смерти за рожденіе незаконнаго ребенка, подобныя различія объясняются не первобытнымъ состояніемъ, а зависятъ отъ самыхъ разнообразныхъ жизненныхъ условій. Нельзя видѣть
народов. Здесь несправедливое отношение к ней выступает лишь очевиднее, как существенное последствие её слабости. Полигамия не даёт полного объяснения её низкого положения. И там, где распространена моногамия, которая, хотя и не исключительно и не в виде непреложного закона, встречается у негров и малайцев, индейцев и гиперборейцев, существует обычай, который заставляет женщин жить в особых отделениях дома, не есть с мужем из одного блюда и во всех отношениях занимать место ниже его. Правда, высшая культура, смягчив грубые инстинкты, стремление к насилию и несправедливость, в особенности у мужчины, улучшила положение женщины, но в то же время, ограничив для неё возможность почёта, доставляемого работой, лишила её основы более твёрдого положения в обществе. Разве та же культура, создав более благоприятные условия для разделения труда и предоставив женщине более лёгкую, ограниченную и менее почётную работу и исключив её из занятий войною и охотою, не поставила её ещё более невыгодно, чем это предназначено было для неё природой? Спускаясь с верхних до нижних ступеней культуры, мы видим, что на этих последних женщина в физическом и духовном отношении более походит на мужчину. Разве вопрос о власти или, вернее сказать, о силе не мог быть в прежнее время поставлен несколько иначе? На тех ступенях культуры, которые занимают нас здесь, нетрудно допустить для женщины господствующее положение. Припомним только влиятельных жриц у малайцев, частое появление женщин в качестве правительниц в Африке и в Америке и женские войска, которые в Дагомее считаются сильнее и опытнее в военном деле, чем мужские. Деспотические правители нередко, как мы это видим в настоящее время у сиамского короля, составляли отряд своих телохранителей из женщин, так как были более уверены в верности невольниц в сравнении с невольниками.
Если сама природа вложила в телесную организацию женщины элементы слабости, которые культура могла лишь развить ещё более, то, бесспорно, факт рождения и воспитания детей служит для неё основою силы, которая всегда будет велика. Когда дети принадлежат матери и когда, по экзогамическому обычаю, мужчина вступает в дом жены, тогда по отношению к богатству и к будущности племени наибольшее влияние остаётся на женской стороне. Это не препятствует тому, что тяжесть жизни ложится на неё ещё сильнее, чем на более крепких мужчин, но при этом нередко могло происходить то, что миссионер Артур Райт рассказывает об ирокезах племени Сенека: «женщины были большой силою в кланах и за пределами их. В некоторых случаях они могли даже сместить начальника и обратить его в простого воина». Многочисленные формы гинекократии и двойственность верховной власти, мужской и женской, какую мы находим в Лунде, и отчасти в Униоро, свидетельствуют о прежнем более высоком положении женщины.
Сравнительное изучение обычаев общения между полами показывает, что на всех ступенях культуры понятия о нравственности весьма различны, причём она является наиболее распущенною не у самых жалких и бедных дикарей, а именно там, где существуют частые сношения с низшими классами культурных народов. Встречающиеся, помимо того, значительные различия, когда, например, половое общение в самом пёстром смешении считается правом безбрачных, или когда для девушки считается почётным иметь возлюбленного и детей, или когда жены охотно уступаются гостю или за деньги, между тем, как в других местах девушка подлежит смерти за рождение незаконного ребенка, подобные различия объясняются не первобытным состоянием, а зависят от самых разнообразных жизненных условий. Нельзя видеть
