сидит на корыте. «Не можно её накормити — ни попами, ни дьяками, ни пиром, ни добрыми людьми, ни старостами!» — говорят они. В симбирском Поволжье подслушана такая загадка про эту неизбежную вершительницу жизни: «Стоит древо; на древе сидит голубь, а под древом — корыто; голубь с дерева цвет щиплет, в корыто сыплет, — с дерева лист не убывает и корыто не наполняет!»… У олончан вместо голубя действует в разносказе этой загадки орел — птичий царь. «Стоит столб», — загадывают они: «на столбе — цвет, под цветами котел, над цветами орел, — цветы срывает, в котел бросает, цветов не убывает, а в котле не прибывает!» Эта загадка с достаточной яркостью обрисовывает своеобразный взгляд русского народа на мудрую хозяйственную распорядительность природы, уравновешивающей убыль умирающих людей прибылью вновь нарождающихся. «Кто ниже Бога, а выше царя?» — спрашивают о смерти пермяки-шадринцы. «На что глядят, про что ведают да не знают?» — переговаривают их псковичи. «Какая загадка без разгадки?» — подают свой голос завзятые нижегородские говоруны: «Среди поля ухаб, не проехать его никак: все трет, все мнет и все завертки рвет», «Сидит птица на кусту, молится Христу, берет всякие ягодки — и спеленьки, и зелененьки!», «Зарежет — без ножа, убьет — без топора!» и т. д.
Пестрая стая загадок про убивающее без топора чудище заключается-замыкается таким красным сказом: «Летела птица орел, садилась на престол, говорила со Христом: — Гой еси, Истинный Христос! Дал ты мне волю надо всеми: над царями, над царевичами, над королями, над королевичами! Не дал ты мне воли ни в лесе, ни в поле, ни на синем море!» В этой загадке, как в зеркале, отразился зоркий взгляд народа-сказателя на бессмертную душу природы, возрождающейся с каждою новой весною в своем кажущемся зимнем умирании.
По старинному, из глубины незапамятных времен дошедшему к рубежу наших дней преданию, душа — покидая тело умершего человека — не сразу расстается с местом земных своих странствий. В продолжение трех дней витает она вокруг покинутого ею праха; то голубем-птицей летает-вьется вблизи покойникова дома, то — мерцающим огоньком — дрожит ночью над кровлею, то белой бабочкою бьется в окно. До девятого дня — нет ей покоя: все