рукаго и другихъ, заключенныхъ въ тюрьму неизвѣстно за что.
Кромѣ названныхъ людей въ тюрьмахъ голодаютъ тысячи, — да, тысячи! — рабочихъ и солдатъ.
Нѣтъ, пролетаріатъ не великодушенъ и не справедливъ, а вѣдь революція должна была утвердить въ странѣ возможную справедливость.
Пролетаріатъ не побѣдилъ, по всей странѣ идетъ междуусобная бойня, убиваютъ другъ друга сотни и тысячи людей. Въ «Правдѣ» сумасшедшіе люди науськиваютъ: бей буржуевъ, бей калединцевъ! Но буржуи и калединцы вѣдь это все тѣ же солдаты — мужики, солдаты — рабочіе, это ихъ истребляютъ и это они разстрѣливаютъ красную гвардію.
Если бъ междуусобная война заключалась въ томъ, что Ленинъ вцѣпился въ мелкобуржуазные волосы Милюкова, а Милюковъ трепалъ бы пышныя кудри Ленина.
— Пожалуйста! Деритесь, паны!
Но дерутся не паны, а холопы, и нѣтъ причинъ думать, что эта драка кончится скоро. И не возрадуешься, видя, какъ здоровыя силы страны погибаютъ, взаимно истребляя другъ друга. А по улицамъ ходятъ тысячи людей и, какъ будто бы сами надъ собой издѣваясь, кричатъ: «Да здравствуетъ миръ».
Банки захватили? Это было бы хорошо, если бъ въ банкахъ лежалъ хлѣбъ, которымъ можно досыта накормить дѣтей. Но хлѣба въ банкахъ нѣтъ, и дѣти изо дня въ день недоѣдаютъ, среди нихъ растетъ истощеніе, растетъ смертность.
Междуусобная бойня окончательно разрушаетъ желѣзныя дороги; — если бы мужики дали хлѣба, его не скоро подвезешь.
Но всего больше меня и поражаетъ, и пугаетъ то, что революція не несетъ въ себѣ признаковъ духовнаго возрожденія человѣка, не дѣлаетъ людей честнѣе, прямодушнѣе, не повышаетъ ихъ самооцѣнки и моральной оцѣнки ихъ труда.
рукого и других, заключённых в тюрьму неизвестно за что.
Кроме названных людей в тюрьмах голодают тысячи, — да, тысячи! — рабочих и солдат.
Нет, пролетариат не великодушен и не справедлив, а ведь революция должна была утвердить в стране возможную справедливость.
Пролетариат не победил, по всей стране идёт междоусобная бойня, убивают друг друга сотни и тысячи людей. В «Правде» сумасшедшие люди науськивают: бей буржуев, бей калединцев! Но буржуи и калединцы ведь это всё те же солдаты — мужики, солдаты — рабочие, это их истребляют и это они расстреливают красную гвардию.
Если б междоусобная война заключалась в том, что Ленин вцепился в мелкобуржуазные волосы Милюкова, а Милюков трепал бы пышные кудри Ленина.
— Пожалуйста! Деритесь, паны!
Но дерутся не паны, а холопы, и нет причин думать, что эта драка кончится скоро. И не возрадуешься, видя, как здоровые силы страны погибают, взаимно истребляя друг друга. А по улицам ходят тысячи людей и, как будто бы сами над собой издеваясь, кричат: «Да здравствует мир».
Банки захватили? Это было бы хорошо, если б в банках лежал хлеб, которым можно досыта накормить детей. Но хлеба в банках нет, и дети изо дня в день недоедают, среди них растёт истощение, растёт смертность.
Междоусобная бойня окончательно разрушает железные дороги; — если бы мужики дали хлеба, его не скоро подвезёшь.
Но всего больше меня и поражает, и пугает то, что революция не несёт в себе признаков духовного возрождения человека, не делает людей честнее, прямодушнее, не повышает их самооценки и моральной оценки их труда.
