сотенное «Русское Знамя» обвинило «Рѣчь» въ какомъ-то прикосновеніи къ деньгамъ финновъ или эскимосовъ.
— «Нечего сказать негодяямъ, вотъ они и говорятъ самое гадкое, что могутъ выдумать».
Мнѣ кажется, что я пишу достаточно просто, понятно, и что смыслящіе рабочіе не должны обвинить меня въ «измѣнѣ дѣлу пролетаріата». Я считаю рабочій классъ мощной культурной силой въ нашей темной мужицкой странѣ и я всей душой желаю русскому рабочему количественнаго и качественнаго развитія. Я неоднократно говорилъ, что промышленность — одна изъ основъ культуры, что развитіе промышленности необходимо для спасенія страны, для ея европеизаціи, что фабрично-заводскій рабочій не только физическая, но и духовная сила, не только исполнитель чужой воли, но человѣкъ, воплощающій въ жизнь свою волю, свой разумъ. Онъ не такъ зависитъ отъ стихійныхъ силъ природы, какъ зависитъ отъ нихъ крестьянинъ, тяжкій трудъ котораго невидимъ, не остается въ вѣкахъ. Все, что крестьянинъ вырабатываетъ, онъ продаетъ и съѣдаетъ, его энергія цѣликомъ поглощается землей, тогда какъ трудъ рабочаго остается на землѣ, украшая ее и способствуя дальнѣйшему подчиненію силъ природы, интересамъ человека.
Въ этомъ различіи трудовой дѣятельности коренится глубокое различіе между душою крестьянина и рабочаго, и я смотрю на сознательнаго рабочаго, какъ на аристократа демократіи.
Именно: аристократія среди демократіи, — вотъ какова роль рабочаго въ нашей мужицкой странѣ, вотъ чѣмъ долженъ чувствовать себя рабочій. Къ сожалѣнію, онъ этого не чувствуетъ пока. Ясно, какъ высока моя оцѣнка роли рабочаго класса въ развитіи культуры Россіи, и у меня нѣтъ основанія измѣнять эту оцѣнку. Кромѣ того, у меня есть любовь къ рабочему человѣку, есть ощущеніе кровной моей связи съ нимъ, любовь и уваженіе къ его великому труду. И, наконецъ, — я люблю Россію.
сотенное «Русское Знамя» обвинило «Речь» в каком-то прикосновении к деньгам финнов или эскимосов.
«Нечего сказать негодяям, вот они и говорят самое гадкое, что могут выдумать».
Мне кажется, что я пишу достаточно просто, понятно, и что смыслящие рабочие не должны обвинить меня в «измене делу пролетариата». Я считаю рабочий класс мощной культурной силой в нашей тёмной мужицкой стране и я всей душой желаю русскому рабочему количественного и качественного развития. Я неоднократно говорил, что промышленность — одна из основ культуры, что развитие промышленности необходимо для спасения страны, для её европеизации, что фабрично-заводский рабочий не только физическая, но и духовная сила, не только исполнитель чужой воли, но человек, воплощающий в жизнь свою волю, свой разум. Он не так зависит от стихийных сил природы, как зависит от них крестьянин, тяжкий труд которого невидим, не остаётся в веках. Всё, что крестьянин вырабатывает, он продаёт и съедает, его энергия целиком поглощается землёй, тогда как труд рабочего остается на земле, украшая её и способствуя дальнейшему подчинению сил природы, интересам человека.
В этом различии трудовой деятельности коренится глубокое различие между душою крестьянина и рабочего, и я смотрю на сознательного рабочего, как на аристократа демократии.
Именно: аристократия среди демократии, — вот какова роль рабочего в нашей мужицкой стране, вот чем должен чувствовать себя рабочий. К сожалению, он этого не чувствует пока. Ясно, как высока моя оценка роли рабочего класса в развитии культуры России, и у меня нет основания изменять эту оценку. Кроме того, у меня есть любовь к рабочему человеку, есть ощущение кровной моей связи с ним, любовь и уважение к его великому труду. И, наконец, — я люблю Россию.
