тельно значительнаго уровня культуры, впадаютъ въ людоѣдство».
Мы, русскіе, несомнѣнно достигли «сравнительно значительнаго уровня культуры», — объ этомъ лучше всего свидѣтельствуетъ та жадность, съ которой мы стремились и стремимся пожрать племена, политически враждебныя намъ.
Едва ли не съ первыхъ дней революціи извѣстная часть печати съ яростью людоѣдовъ племени «нямъ-нямъ» набросилась на демократію и стала изо дня въ день грызть головы солдатъ, крестьянъ, рабочихъ, свирѣпо обличая ихъ въ пристрастіи къ «сѣмячкамъ», въ отсутствіи у нихъ чувства любви къ родинѣ, сознанія личной отвѣтственности за судьбы Россіи и во всѣхъ смертныхъ грѣхахъ. Никто не станетъ отрицать, что лѣнь, сѣмячки, соціальная тупость народа и все прочее, въ чемъ упрекали его, — горькая правда, но — следовало «то же бы слово, да не такъ бы молвить». И слѣдуетъ помнить, что вообще народъ не можетъ быть лучше того, каковъ онъ есть, ибо о томъ, чтобы онъ былъ лучше — заботились мало.
Худосочное, истерическое раздраженіе, замѣняющее у насъ «священный гнѣвъ», пользовалось всѣмъ лексикономъ оскорбительныхъ словъ и не считалось съ послѣдствіями, какія эти слова должны были неизбѣжно вызвать въ сердцахъ судимыхъ людей.
Казалось бы, что «культурные» руководители извѣстныхъ органовъ печати должны были понимать, какой превосходной помощью авантюристамъ служитъ яростное поношеніе демократіи, какъ хорошо помогаетъ это демагогамъ въ ихъ стремленіи овладѣть психологіей массъ.
Это простое соображеніе не пришло въ головы мудрыхъ политиковъ, и если нынѣ мы видимъ предъ собою людей, совершенно утратившихъ человѣческій обликъ, — половину вины за это мрачное явленіе обязаны взять на себя тѣ почтенные граждане, которые пытались привить людямъ культурныя чувства и мысли путемъ словесныхъ зуботычинъ и бичей.
тельно значительного уровня культуры, впадают в людоедство».
Мы, русские, несомненно достигли «сравнительно значительного уровня культуры», — об этом лучше всего свидетельствует та жадность, с которой мы стремились и стремимся пожрать племена, политически враждебные нам.
Едва ли не с первых дней революции известная часть печати с яростью людоедов племени «ням-ням» набросилась на демократию и стала изо дня в день грызть головы солдат, крестьян, рабочих, свирепо обличая их в пристрастии к «семечкам», в отсутствии у них чувства любви к родине, сознания личной ответственности за судьбы России и во всех смертных грехах. Никто не станет отрицать, что лень, семечки, социальная тупость народа и всё прочее, в чём упрекали его, — горькая правда, но — следовало «то же бы слово, да не так бы молвить». И следует помнить, что вообще народ не может быть лучше того, каков он есть, ибо о том, чтобы он был лучше — заботились мало.
Худосочное, истерическое раздражение, заменяющее у нас «священный гнев», пользовалось всем лексиконом оскорбительных слов и не считалось с последствиями, какие эти слова должны были неизбежно вызвать в сердцах судимых людей.
Казалось бы, что «культурные» руководители известных органов печати должны были понимать, какой превосходной помощью авантюристам служит яростное поношение демократии, как хорошо помогает это демагогам в их стремлении овладеть психологией масс.
Это простое соображение не пришло в головы мудрых политиков, и если ныне мы видим пред собою людей, совершенно утративших человеческий облик, — половину вины за это мрачное явление обязаны взять на себя те почтенные граждане, которые пытались привить людям культурные чувства и мысли путём словесных зуботычин и бичей.
