улицы и разсказывающей о томъ, какъ Николай Романовъ пилитъ дрова, какъ его дочери работаютъ въ огородѣ, — есть такое мѣсто:
Матросъ подвозитъ въ качалкѣ Александру Федоровну. Она похудѣвшая, осунувшаяся, во всемъ черномъ. Медленно съ помощью дочерей выходитъ изъ качалки и идетъ, сильно прихрамывая на лѣвую ногу…
— Вишь, заболѣла — замѣчаетъ кто-то изъ толпы: — Обезножила…
— Гришку бы ей сюда, — хихикаетъ кто-то въ толпѣ: — Живо бы поздоровѣла.
Звучитъ оглушительный хохотъ.
Хохотать надъ больнымъ и несчастнымъ человѣкомъ — кто бъ онъ ни былъ — занятіе хамское и подленькое. Хохочутъ русские люди, тѣ самые, которые пять мѣсяцевъ тому назадъ относились къ Романовымъ со страхомъ и трепетомъ, хотя и понимали — смутно — ихъ роль въ Россіи.
Но — дѣло не въ томъ, что веселые люди хохочутъ надъ несчастіемъ женщины, а въ томъ, что статейка подписана еврейскимъ именемъ Іос. Хейсинъ.
Я считаю нужнымъ напомнить г. Хейсину нѣсколько строкъ изъ статьи профессора Бодуэна де Куртенэ въ сборникѣ «Щитъ»:
«Утащили въ вагонѣ чемоданъ. Воръ оказался полякомъ. Но не сказали, что укралъ «полякъ», а только, что укралъ «воръ».
Другой разъ похитителемъ оказался русскій. И на этотъ разъ обличили въ кражѣ не русскаго, а просто — «вора».
Но если бъ чемоданъ оказался въ рукахъ еврея, — было бы сказано, что «укралъ еврей», а не просто «воръ».
Полагаю, что мораль должна быть понятна Хейсину и подобнымъ ему «бытописателямъ», — напр. Давиду Айзману и т. д. — вѣдь по поводу ихъ сочиненій тоже могутъ сказать, что это пишутъ не просто до оглупѣнія обозленные люди, а — «евреи».
улицы и рассказывающей о том, как Николай Романов пилит дрова, как его дочери работают в огороде, — есть такое место:
Матрос подвозит в качалке Александру Фёдоровну. Она похудевшая, осунувшаяся, во всём чёрном. Медленно с помощью дочерей выходит из качалки и идёт, сильно прихрамывая на левую ногу…
— Вишь, заболела — замечает кто-то из толпы: — Обезножила…
— Гришку бы ей сюда, — хихикает кто-то в толпе: — Живо бы поздоровела.
Звучит оглушительный хохот.
Хохотать над больным и несчастным человеком — кто б он ни был — занятие хамское и подленькое. Хохочут русские люди, те самые, которые пять месяцев тому назад относились к Романовым со страхом и трепетом, хотя и понимали — смутно — их роль в России.
Но — дело не в том, что весёлые люди хохочут над несчастьем женщины, а в том, что статейка подписана еврейским именем Иос. Хейсин.
Я считаю нужным напомнить г. Хейсину несколько строк из статьи профессора Бодуэна де Куртенэ в сборнике «Щит»:
«Утащили в вагоне чемодан. Вор оказался поляком. Но не сказали, что украл «поляк», а только, что украл «вор».
Другой раз похитителем оказался русский. И на этот раз обличили в краже не русского, а просто — «вора».
Но если б чемодан оказался в руках еврея, — было бы сказано, что «украл еврей», а не просто «вор».
Полагаю, что мораль должна быть понятна Хейсину и подобным ему «бытописателям», — напр. Давиду Айзману и т. д. — ведь по поводу их сочинений тоже могут сказать, что это пишут не просто до оглупения обозлённые люди, а — «евреи».
