свое искусство въ этомъ дѣлѣ. Обстоятельства ежедневно будутъ заставлять его прибѣгать къ перу, и, не говоря уже о томъ, что неискусность его въ этомъ отношеніи можетъ отразиться на его дѣлахъ, письмами человѣкъ гораздо больше выставляетъ на судъ свое умѣнье жить, взгляды и способности, чѣмъ разговоромъ, въ которомъ промахи и ошибки, умирающія обыкновенно вмѣстѣ съ звукомъ, давшимъ имъ жизнь, не могутъ подлежать столь строгому суду и гораздо легче ускользаютъ отъ вниманія критиковъ.
Если бы воспитаніе дѣтей велось обыкновенно какъ слѣдуетъ, отвѣчая своей истинной цѣли, то никому бы и въ голову не пришло пренебрегать столь существенной стороной обученія и мучить дѣтей писаніемъ латинскихъ стиховъ и сочиненій, подвергая ихъ головы превышающей ихъ силы пыткѣ и только задерживая этими нелѣпыми затрудненіями тѣ успѣхи, которые они могли бы сдѣлать въ языкѣ. Но таковъ уже установившійся обычай, и у кого хватитъ смѣлости противиться ему? Да и можно ли требовать отъ ученаго наставника (могущаго перечесть по пальцамъ всѣ тропы и фигуры въ риторикѣ Фарнабія)[1], чтобы онъ научилъ своего питомца изящно выражаться по-англійски, если это повидимому столь мало входитъ въ его задачу и намѣренія, что любая мать (которую онъ, конечно, презираетъ какъ невѣжду, ибо она не прочла ни одной системы логики или риторики) значительно превосходитъ его въ этомъ искусствѣ. О чемъ бы человѣкъ ни говорилъ или писалъ, ничто не придаетъ его словамъ такого изящества и не доставляетъ имъ болѣе благосклоннаго пріема, какъ правильный языкъ; и разъ англійскій джентльмэнъ долженъ пользоваться постоянно англійскимъ языкомъ, то этимъ языкомъ онъ и долженъ всего больше заниматься, обрабатывая и совершенствуя свой стиль. Конечно, быть можетъ тотъ, кто говоритъ и пишетъ по-латыни лучше чѣмъ по-англійски, за-
- ↑ Былъ школьнымъ учителемъ въ Лондонѣ, авторъ Index rhetoricus scholis accomodatus (1625). Прим. перев.
