только при помощи серьезнаго и основательнаго изслѣдованія самыхъ вещей, а никакъ не при помощи искусственныхъ терминовъ и аргументацій, которые, будучи весьма далеки отъ того, чтобы вести людей къ открытію истины, пріучаютъ только къ запутывающему и фальшивому употребленію двусмысленныхъ словъ, т. е. къ такому способу рѣчи, который совершенно безполезенъ и безчестенъ и наименѣе подходитъ для джентльмэна и вообще для всякаго искренняго приверженца истины.
Нѣтъ большаго недостатка для джентльмэна, какъ не умѣть хорошо выражаться въ разговорѣ или въ письмѣ. А между тѣмъ сколько приходится видѣть людей, которые живя въ своихъ имѣніяхъ и нося званіе джентльмэна, коего имъ слѣдовало бы имѣть и качества, не умѣютъ разсказать, какъ слѣдуетъ, простой исторіи, не говоря уже объ умѣньи изложить ясно и убѣдительно какой-нибудь дѣловой вопросъ. Впрочемъ, я думаю, что здѣсь виноваты не столько они сами, сколько ихъ воспитаніе; ибо я долженъ отдать своимъ соотечественникамъ ту справедливость, что, разъ они принимаются за что-нибудь серьезно, то дѣлаютъ это нисколько не хуже своихъ сосѣдей. Ихъ учили риторикѣ, но никогда не учили говорить и писать какъ слѣдуетъ на томъ языкѣ, которымъ имъ приходится пользоваться всю жизнь, какъ будто умѣнье хорошо говорить тождественно съ умѣньемъ назвать разныя риторическія фигуры, украшающія рѣчь искусниковъ. Вѣдь оно, какъ и все, основывающееся на практикѣ, пріобрѣтается вовсе не правилами, а упражненіемъ сообразно съ хорошими правилами или еще лучше подражаніемъ хорошимъ образцамъ, до тѣхъ поръ пока дѣло не войдетъ въ привычку и не сдѣлается вслѣдствіе этого совершенно легкимъ.
Въ виду этого было бы недурно заставлять дѣтей, какъ только они къ тому способны, разсказывать маленькія извѣстныя имъ исторіи, исправляя сначала самыя крупныя ошибки въ сопоставленіи фактовъ. Исправивъ однѣ, указывайте имъ на другія и т. д. до тѣхъ поръ, пока не будутъ устранены
