и отвращенія для своего питомца, а ужъ довольно этого одного, чтобы уничтожить всю пользу его уроковъ и сдѣлать безплоднымъ самый лучшій способъ преподаванія.
Поэтому почтительный, страхъ, поселенный наставникомъ въ душѣ питомца, долженъ постоянно умѣряться выраженіями нѣжности и благожелательности, такъ чтобы самое чувство привязанности къ наставнику заставляло учениковъ исполнять ихъ долгъ и охотно подчиняться приказаніямъ учителя. При такомъ условіи дѣти будутъ чувствовать удовольствіе, находясь около своего воспитателя, и жадно слушать его какъ друга, который любитъ ихъ и трудится для ихъ блага; поэтому и мысли ихъ въ его присутствіи будутъ свободны и естественны, т. е. какъ разъ въ томъ настроеніи, при которомъ только и возможно получать новыя свѣдѣнія и принимать къ сердцу услышанное; а безъ этого все, что бы дѣти ни дѣлали съ учителемъ, будетъ только напраснымъ трудомъ, дающимъ въ результатѣ очень много непріятностей и очень мало пользы.
§ 168. Послѣ того какъ мальчикъ достигъ порядочнаго знанія латинскаго языка, при помощи указаннаго выше чтенія латинскаго текста съ англійскимъ подстрочнымъ переводомъ, можно дать ему какую-нибудь другую нетрудную латинскую книгу, напр. Юстина или Евтропія; а чтобы сдѣлать чтеніе и пониманіе этихъ книгъ болѣе пріятнымъ и легкимъ, вы можете помогать ему англійскимъ переводомъ; и въ данномъ случаѣ не слѣдуетъ смущаться возможнымъ возраженіемъ, что при такомъ методѣ ребенокъ будетъ изучать языкъ механически. Если разобрать это возраженіе, то окажется, что оно говоритъ никакъ не противъ, а какъ разъ въ пользу предлагаемаго метода: именно механически-то и должно изучать языки; и о такомъ человѣкѣ, который говорилъ бы въ совершенствѣ по латыни, по французски или по-англійски и т. д. не механически, т. е. не такъ, чтобы, подумавъ о томъ, что онъ хочетъ сказать, уловить тотчасъ же, не справляясь ни съ какими грамматическими правилами, надлежащія выраженія и обороты,—о такомъ
