однако идти слишкомъ быстро и не принимаясь за это дѣло черезчуръ рано, чтобы не увеличить зла, вмѣсто того, чтобы исцѣлить его. Что касается до очень маленькихъ дѣтей, находящихся еще на рукахъ у нянекъ, то отъ нихъ всего лучше прямо устранять внушающія имъ страхъ вещи, ибо, пока они еще не въ состояніи говорить и понимать рѣчь, было бы безполезно приводить имъ разные доводы и заставлять ихъ убѣдиться, что нѣтъ ничего страшнаго въ тѣхъ вещахъ, съ которыми мы хотѣли бы освоить ихъ, ставя ихъ постепенно въ болѣе и болѣе близкое соприкосновеніе съ ними. Поэтому, пока они еще не начали бѣгать и говорить, нѣтъ надобности примѣнять этотъ способъ дѣйствій. Впрочемъ, если ребенокъ испугался какого-нибудь предмета, котораго почему либо нельзя устранить, и выражаетъ признаки страха всякій разъ, какъ видитъ его, то въ такомъ случаѣ слѣдуетъ употребить всѣ средства, чтобы уменьшить его страхъ, отвлекая его мысли въ другую сторону или соединяя эти страшные для него предметы съ чѣмъ-нибудь занимательнымъ и пріятнымъ, до тѣхъ поръ пока они не сдѣлаются ему вполнѣ знакомы и не перестанутъ возбуждать въ немъ непріятное чувство.
Мнѣ кажется, довольно легко замѣтить, что для новорожденныхъ всѣ видимые предметы, не причиняющіе боли ихъ глазамъ, вполнѣ безразличны, и что видъ льва или арапа пугаетъ ихъ не болѣе, чѣмъ видъ кормилицы или кошки. Что же заставляетъ ихъ впослѣдствіи бояться вещей извѣстной формы или извѣстнаго цвѣта? Не что иное, какъ боязнь зла, которое эти веши могутъ причинить имъ. Если бы ребенокъ переходилъ ежедневно къ новой кормилицѣ, то, я думаю, въ шестимѣсячномъ возрастѣ онъ столь же мало пугался бы перемѣны лицъ, какъ и въ шестнадцатилѣтнемъ. Такимъ образомъ причина, по которой онъ не хочетъ идти къ чужому, заключается въ томъ, что привыкнувъ получать пищу и ласки отъ одного или двухъ лицъ, находящихся постоянно около него, онъ опасается, очутившись въ рукахъ чужого, лишиться того, что услаждаетъ его и удовлетво-
