(удовольствие); 2) суждение о его результатах для всей жизни личности (содействует ли поступок росту сил) и 3) суждение о его общественных результатах.
Человек может сознавать: от смерти я не спасусь, но мое бессмертие заключается в том, что не пропадает результат моих действий. Так строится новая мораль.
Она легко восторжествует, когда не будет частной собственности. Сейчас она есть. Поэтому сейчас третья стадия этой морали, правила поведения, ведущие к благу целого, — являются висящими в воздухе. Эта мораль и осталась бы висящей в воздухе, если бы не было класса, который всей жизнью побуждается к служению благу общества. Пролетарский боец, пролетарский революционер, воспитанный жизнью в этом направлении, не может сказать, что ему не стоит думать о благе общества, что лучше ему устроить свою собственную жизнь, свое личное счастье. Он не может устроить свое личное счастье. Он беден, невежествен, угнетен; как единица, он является жалким атомом, над которым может каждый надругаться. Он чувствует, что таких пролетариев, как он, угнетенных, много, и что, когда они спаяются под лозунгом: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“, они становятся огромной силой: он понимает, что тогда он — мощь, спаситель мира. Поэтому коллективное начало в его душе растет. Он готов пожертвовать своим счастьем за важное общее дело и получает определенную психологическую премию за это коллективное дело, ибо ему известно счастье громадного чувства солидарности, перспективы грядущих побед человечества, которые утешают его в скорбной его жизни. Поскольку жизнь его скудна и заброшена, постольку эта праздничная коллективная сторона становится главной основой, доминирующей силой его души.
