Долгое время глубокая тайна скрывала все то, что касалось заточенія людей въ монастырскія тюрьмы. Долгое время русская печать не имѣла возможности касаться вопроса о монастырскихъ заточеніяхъ и, въ частности, вопроса о Соловецкой тюрьмѣ и условіяхъ содержанія въ ней заключенныхъ. Только въ 1880 г., благодаря тѣмъ совершенно случайнымъ и кратковременнымъ облегченіямъ, которыя получила наша пресса при Лорисъ-Меликовѣ, явилась возможность заговорить о Соловецкой тюрьмѣ, поднять вопросъ о необходимости освобожденія лицъ, содержащихся въ ней, и, наконецъ, поставить вопросъ о настоятельной необходимости возможно скорѣе и разъ навсегда покончить съ этой давно отжившей формой наказанія, отъ которой такъ и вѣетъ средними вѣками.
Можно думать, что и въ правительственныхъ сферахъ мало-по-малу пришли къ убѣжденію о полной непригодности Соловецкой тюрьмы. И вотъ мы видимъ, что съ теченіемъ времени число лицъ, ссылаемыхъ въ Соловецкую тюрьму, постепенно становится все меньше и меньше. Въ 1886 году этой тюрьмѣ былъ нанесенъ сильный ударъ: командующій войсками С.-Петербургскаго военнаго округа Великій Князь Владиміръ Александровичъ, посѣтивъ Соловки и найдя, что воинская команда, на обязанности которой было караулить арестантовъ монастырскаго острога, совершенно тамъ излишня, въ виду незначительности числа арестантовъ, — сдѣлалъ распоряженіе о переводѣ этой команды изъ Соловокъ.
Окончательному упраздненію Соловецкой тюрьмы, какъ говорятъ, не мало содѣйствовалъ бывшій воен-
