вецкую тюрьму бывшіе студенты Московскаго университета Николай Поповъ и Михаилъ Критскій, прикосновенные къ дѣлу декабристовъ. Затѣмъ, въ 30-хъ годахъ, былъ сосланъ въ ту же тюрьму священникъ Владимірской губерніи Лавровскій „по подозрѣнію на него въ подбрасываніи возмутительныхъ листковъ по разнымъ мѣстамъ Владимірской губерніи“. Въ этихъ листкахъ „порицалось крѣпостное право и совѣтовалось крестьянамъ писать письма къ дѣтямъ въ армію, совѣтуя имъ возмутиться для уничтоженія крѣпостного права“. Слѣдуетъ замѣтить, что Лавровскій все время самымъ рѣшительнымъ образомъ отрицалъ свое участіе въ этомъ дѣлѣ, и, судя по всѣмъ даннымъ, нужно думать, что онъ дѣйствительно совершенно не былъ причастенъ къ этому дѣлу и является жертвой ошибки со стороны тогдашняго правосудія, которое олицетворялъ собою жандармскій полковникъ Масловъ, производившій по этому дѣлу дознаніе и слѣдствіе.
Далѣе, въ 50-хъ годахъ, въ Соловецкую тюрьму попалъ бывшій студентъ Кіевскаго, а потомъ Казанскаго университета Георгій Андрузскій „за вредный образъ мыслей и злонамѣренныя сочиненія“. Судя по тому, что при обыскѣ у него найдены были разныя „бумаги и стихи мятежнаго содержанія, имѣвшія цѣлью возстановленіе малорусской народности“, можно думать, что Андрузскій принадлежалъ къ партіи украинофиловъ.
Въ царствованіе Александра II въ 1861 г. былъ сосланъ въ Соловки „подъ строжайшій надзоръ“ священникъ Пензенской губерніи Ѳедоръ Померанцевъ „за неправильное толкованіе манифеста 1861 года“, слѣдствіемъ чего произошло возмущеніе крестьянъ
