называетъ себя вѣры еврейско-христіанской, иконы въ свою комнату не принимаетъ, на вѣрность подданства присяги не захотѣлъ выполнить. Характера раздражительнаго, вспыльчиваго и ожидаетъ какихъ-то событій по своимъ таинственнымъ замѣчаніямъ отъ болѣзненнаго состоянія. Если бы правительство учинило распоряженіе о переводѣ его въ монастырь католическій или въ городъ, гдѣ есть католическій священникъ, то его скорѣе можно бы привести въ нравственное и физическое состояніе и полный разсудокъ, а въ настоящемъ теперь заключеніи не можно врачевать его духовно; онъ заслуживаетъ снисхожденія на перемѣщеніе и облегченіе его участи“.
Нѣкоторые арестанты, изъ числа занесенныхъ въ списокъ, были заключены, подобно Антону Дмитріеву, навсегда. Такихъ мы насчитали 8 человѣкъ, изъ числа 19, сидѣвшихъ въ Соловецкой тюрьмѣ лѣтомъ 1855 года. Такимъ образомъ, эти 8 человѣкъ, осужденные на пожизненное заключеніе, тѣмъ самымъ обречены были на смерть въ стѣнахъ монастырскаго острога. Однако, и здѣсь бывали исключенія, хотя и крайне рѣдкія: нѣкоторыя изъ лицъ, осужденныхъ на вѣчное пожизненное заключеніе, иногда получали свободу ранѣе смерти.
Обыкновенно это происходило такъ: при посѣщеніи монастыря какимъ-нибудь виднымъ администраторомъ или другимъ высокопоставленнымъ лицомъ послѣдній вдругъ узнавалъ, что въ числѣ арестантовъ, содержащихся въ монастырской тюрьмѣ, находится человѣкъ, просидѣвшій тамъ 50 или 60 лѣтъ. Такое сообщеніе не можетъ, разумѣется, не произвести сильнаго впечатлѣнія, и вотъ высокопоставлен-
